» «Исламское государство» в Афганистане: проблемы формирования и потенциал угрозы для стран региона

Опубликовано: 03.11.2015 17:33 Печать

Автор: ИСКАНДАРОВ Косимшо

Об авторе: Косимшо Искандаров, доктор исторических наук – специально для «Афганистан.Ру».

Хотя со дня  формирования Исламского государства (ИГ) прошло не так много времени, тем не менее, оно успело показать себя как самая опасная международная террористическая организация, не признающая никаких государственных границ, законов и здравого смысла. Информация о появлении сторонников ИГ в Афганистане  начала распространяться в  2014 году. В этом году  на востоке страны, в Кунаре наблюдались действия так называемых «никабпушан» («людей в масках»). Тогда никто не думал о том, что они являются сторонниками «Исламского Государства». Их признавали за пакистанских офицеров, которые тренировали талибов. Однако выяснилось, что они боролись против талибов: были случаи, когда в районах деятельности этих групп находили талибов на виселицах. Немного позже «люди в масках» появились в Газни и предприняли вооруженное нападение на этот город. Тем не менее, в Кабуле их не принимали всерьез. По всей видимости, у силовых структур и властей было недостаточно фактов для признания факта наличия  ИГ в Афганистане. Но в начале 2015 г. действия вооруженных групп под черными флагами ИГ стали более заметными, определилось и отношение так называемого халифа ИГ Абубакра Багдади к лидеру «Талибан». 25 января 2015 г. он назвал Муллу Омара «безграмотным и непросвещённым боевиком, не обладающим необходимыми качествами духовного лидера и политика». Вслед за этим пресс-секретарь Абубакра Багдади, Абу Мухаммад Аль Аднани, в своем видеообращении объявил о создании провинции Хорасан «Исламского государства», которая включала территории Афганистана, Пакистана, части Индии и Ирана, центральноазиатских государств и западной части Китая. Эмиром провинции Хорасан был назначен Хафез Саид-хан (пакистанский пуштун), а заместителем — бывший узник Гуантанамо Мулла Абдул Рауф Хадем из Гельманда. В  совет провинции, кроме самого эмира провинции, вошли еще 11 человек — все этнические пуштуны (трое афганского и 9 пакистанского происхождения).

Создается впечатление, что активизация ИГ в Афганистане, переход к данной группировке части территорий, подконтрольных талибам, и в особенности заявление Абубакра Багдади по Мулле Омару  серьезно обеспокоили руководство «Талибана». По всей видимости, оно опасается, что ИГ может  потеснить «Талибан» как в сфере идеологии, так и на географическом пространстве Афганистана. 16 июня 2015 г. руководство «Талибана» от имени  заместителя лидера «Талибана» Муллы Ахтара Мансура направило Абубакру Багдади письмо, в котором  выразило обеспокоенность действиям отрядов ИГ по захвату территорий в Афганистане. В письме  талибы пытались  разъяснить новоявленному Халифу, что талибы  в Афганистане делают ту же работу, которую выполняет ИГ. Однако некоторые эксперты увидели в этом письме предупреждение ИГ. В письме нет никакой угрозы, наоборот, талибы уважительно называют членов ИГ моджахедами и призывают к  сотрудничеству и укреплению единства против, по их словам, «мира куфра». Тем не менее, вскоре в уезде Каджаки провинции Гельманд был уничтожен Мулла Абдул Рауф Хадем. По официальным данным, удар был нанесён американским беспилотником, однако есть альтернативная точка зрения, что это дело рук талибов.

Обращение к названию «Великий Хорасан» имеет историческое значение. Под таким географическим названием этот регион был известен арабам на заре ислама. Арабский историк Ахмад Балазури пишет, что когда колонны арабских  войск вступили на территорию восточного Ирана, они впервые услышали название «Хорасан» и признали частью Хорасана такие провинции, как Нишапур, Герат,  Мерв, Тахаристан, Балх, Меварауннахр и Хорезм. Со временем территория Хорасана расширилась, частью Хорасана признавались и некоторые другие провинции. Сегодняшнее название провинции Хорасан «Исламского государства», видимо, имеет арабское происхождение. По сообщению свидетелей, когда в период правления «Талибана» Осама бин Ладен в мае 1996 г. прилетел из Судана в афганский город Джелалабад, он сказал: «Слава богу, прибыли в Хорасан». В ответ лидер Исламской партии Афганистана Юнус Халес поправил его и сказал: «Вы прибыли в Афганистан, шейх».

С началом 2015 г. действия членов ИГ на местах стали более заметными, хотя в Кабуле всё ещё полагали, что на местах преувеличивают опасность ИГ. В связи с созданием провинции Хорасан и появлением ИГ в Афганистане среди некоторой части экспертного сообщества бытует мнение, что проект  под названием «Талибан» изжил себя и должен уйти со сцены, уступив место другой силе под названием «Исламское государство». Другими словами, подчеркивается, что «Исламское государство» — очередной проект крупных геополитических игроков, который должен быть реализован. Между тем, когда был  обнародован факт смерти Муллы Омара, в движении «Талибан» наметилась тенденция к расколу.  Некоторые крупные полевые командиры «Талибана» и семья Муллы Омара выразили недовольство избранием Муллы Ахтара Мансура лидером движения. Многие полагали, что это часть плана по развалу движения посредством усиления недовольства в рядах «Талибана» и других террористических организациях, верных «Талибану». В результате нарушения единства в некогда монолитном движении  часть «Талибана» возможно, включится в мирный процесс, другая, наиболее радикальная, объединится с ИГ. Однако создаётся впечатление, что новому лидеру «Талибана» Мулле Ахтару Мансуру удалось в определенной мере предотвратить раскол в движении, пусть даже временно и не без помощи ISI Пакистана,. Тем не менее, такая угроза все еще сохраняется: в частности, Мулла Мансур Дадулла и некоторые другие полевые командиры «Талибана»  до сих пор не признают руководство Муллы Ахтара Мансура.

Между тем, вопреки активизации ИГ в Афганистане и переходу части талибов и неафганских экстремистских организаций, находящихся в Афганистане, к ИГ, многие думают, что ИГ чуждо Афганистану и не может укрепиться в этой стране.  Эксперты обращают внимание на наличие существенных идеологических  различий между «Талибаном» и ИГ, что может препятствовать переходу талибов в ИГ.

Прежде всего, талибы — последователи ханафитского толка ислама, в этноплеменном отношении — в основном пуштуны, а миссия движения в обозримом будущем не выходит за рамки территорий Пакистана и Афганистана, так как талибы намерены воссоздать свой Эмират. ИГ, в свою очередь, является ответвлением джахидистско-такфиристского направления в салафизме, и его цель более глобальна — создание исламского халифата. Хотя между этими двумя движениями имеется много общего, в вопросах толкования джихада, такфира  и т.д. они  отличаются. Несмотря на это, нельзя считать, что эти отличия или разногласия слишком глубоки, чтобы препятствовать их сотрудничеству.   «Талибан» —  организация, близкая ИГ по идеологии, конечной цели и методам ее достижения. В период своего правления в Афганистане в 90-х гг. талибы также оскверняли неисламские  исторические памятники. Наиболее резонансным было разрушение гигантских статуй Будды в провинции Бамиан. Талибы также укрывали сторонников мирового джихада, совершали публичные казни (например, на Кабульском стадионе) и практиковали насильственное выселение и сожжение домов жителей регионов Афганистана, оказывающих талибам вооруженное сопротивление. Тактика «выжженной земли» талибами практиковалась в том числе на севере Кабула. Сегодня эту тактику, призванную закрепить власть посредством страха и насилия, взял на вооружение ИГ. Не случайно некоторые афганские эксперты называют Талибан и ИГ «двумя сторонами одной монеты».

Что касается предпосылок для закрепления ИГ в Афганистане, следует отметить, что, возможно идеология ИГ чужда большинству  афганцев, но речь идет не об арабском ИГ, а об афганском, в рядах которого много талибов и других афганских сил. Кроме того, если речь идёт об арабах-салафитах, то  арабы имели и имеют тесные связи с афганскими моджахедами и позже с талибами.          По словам бывшего шефа пакистанского ISI  Хамида Гуля в интервью агентству «Анталия», сам Абубакр Багдади, теперь «повелитель мусульман», в 80-годы проходил подготовку в лагерях моджахедов в Афганистане.      Бывший шеф пакистанской разведки утверждал, что лично видел его в лагере моджахедов в Афганистане в 1988 г. По некоторым данным, Осама бин Ладен, А.М. Заркави, А.Багдади и другие поддерживали дружественные отношения с лидерами моджахедов и тесно сотрудничали с ними. По данным афганских СМИ, Абубакр Багдади при режиме «Талибан» одно время даже  возглавлял управление безопасности провинции Герат. Затем в районе Ислам-Кала был создан тренировочный лагерь, где проходили подготовку более 2 тысяч боевиков. Известно, что   при правлении «Талибана» в Афганистане были созданы и другие лагеря, где тренировались тысячи международных террористов, абсолютное большинство которых были арабами. Лидер «Талибана» ни при каких условиях не согласился выдать США лидера «Аль-Каида» Осаму бин Ладена или попросить его покинуть Афганистан. Как известно, ИГ вышло из состава  этой международной террористической организации.

Мулла Абдулрауф Хадем, который был назначен заместителем эмира Хорасана, придерживался тесных связей с арабами и при режиме «Талибана»: в подразделении под его командованием воевали сотни  арабских радикалов.

Связи с ИГ имеют такие полевые командиры «Талибана», как Мулла Закир  и другие. Не следует забывать, что в целом в Центральной Азии, в том числе в Афганистане наблюдается рост влияния салафитов.

Следует отметить еще один немаловажный факт. ИГ, в отличие от «Талибана», находится в состоянии развития, имеет большие финансовые возможности. Теперь освобожденные  из американских тюрем  Гуантанамо и Баграма талибы в различных провинциях Афганистана, от Герата и Гельманда до Кандагара, Газни и Кунара на востоке и юго-востоке страны занимаются сбором помощи в пользу ИГ и рекрутированием  боевиков в его ряды.

Таким образом, проникновение ИГ в Афганистане возможно и на базе общих идеологических моментов ИГ и «Талибана».  В отличие от «Талибана»,  у ИГ есть еще одно преимущество, которое может способствовать привлечению в его ряды представителей различных этнических групп. Как известно «Талибан» является  моноэтническим движением, состоявшим преимущественно из пуштунов, поэтому для «Талибана» затруднительно привлечение в свои ряды представителей других этнических групп. ИГ не признает национальности, этнической принадлежности, государственных границ и декларирует себя транснациональной организацией. По этой причине  его возможности привлечь в свои ряды  представителей других этнических групп Афганистана шире, чем у «Талибана».

Но самым важным условием для  усиления влияния ИГ в Афганистане и впоследствии в Центральной Азии может стать его использование ведущими странами и некоторыми региональными игроками для реализации своих  геополитических интересов.  В настоящее время основной вопрос состоит в том, насколько международные и региональные игроки готовы заменить «Талибан» на ИГ.  Некоторые эксперты полагают, что, если даже существует проект по замене «Талибана» на ИГ,  ISI Пакистана может сохранить и «Талибан» в отдельных регионах Афганистана для реализации своих интересов, а ИГ будут использовать  более крупные игроки для осуществления  своих транснациональных интересов.

Следует отметить, что наличие проекта дестабилизации стран Центральной Азии с использованием исламских экстремистов признаётся  в верхних эшелонах власти Афганистана. Об этом, в частности, заявлял советник президента Афганистана по вопросам безопасности Х. Атмар на заседании сената и нижней палаты афганского парламента.

Пакистан, стремящийся  освободится от тяжелого груза джихадистов, вытеснил в Афганистан сотни  исламских радикалов  из Йемена, Судана,  Кувейта, Центральной Азии, Китая  и других стран, действующих на его территории. Но, по мнению ряда экспертов, кроме Пакистана, к транзиту экстремистских групп на север Афганистана причастны и некоторые другие страны. Бывший глава администрации президента  Х. Карзая К. Хуррам считает, что транзит боевиков на север Афганистана — совместный американо-пакистанский проект.

Таким образом, можно заключить, что ИГ хотя и не стало пока доминирующей антиправительственной силой в Афганистане, но присутствует в этой стране и находится на стадии развития. Основные его базы находятся на востоке и юге страны, но последователи ИГ проникли и на север, в том числе к границе с Таджикистаном.

Пресс-секретарь президента Афганистана Аджмал Ибади в своем интервью Би-Би-Си  еще 17 марта 2015 г. признал появление ИГ в Афганистане, назвав это «тревожным сигналом». Вслед за этим в отчете Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна было заявлено, что  «часть афганских талибов поклялись в верности ИГ». Об угрозе ИГ говорил  и президент  Афганистана А. Гани. Кроме того, в рамках Управления национальной безопасности Афганистана было создано специальное подразделение по борьбе с ИГ. Одним из результатов операции этого подразделения на востоке страны стало уничтожение эмира провинции Хорасан ИГ Саида Хафез-хана. Ныне эмиром является А. Мослим Дост.

В последнее время средства массовой информации часто пишут о переходе части талибов в ИГ. Об этом говорится и в отчете ООН, согласно которому около 10% талибов уже перешли в ИГ. Кроме того, если в начале года только в двух-трех провинциях Афганистана действовали сторонники ИГ, то теперь, согласно тому же отчету ООН, они действуют в 25 провинциях из 34.  Скопление боевиков, присягнувших ИГ, на таджикско-афганской и афгано-туркменской границах является тревожным знаком. Более того, некоторые непосредственные свидетели событий в Кундузе заметили, что управление операцией по захвату Кундуза 28  сентября  осуществлялось именно ИГ. Однако, по их мнению,  в настоящее время ИГ из-за своего крайне негативного имиджа у соседних стран и их опасения по поводу его активизации на севере Афганистана предпочитает находиться в тени.

Некоторые источники сообщают о  прибытии в Афганистан экстремистов и террористов из-за рубежа, в том числе из Сирии и Ирака. Все это не может не повышать потенциал  угрозы ИГ для стран Центральной Азии, Китая и России. Мы не склонны преувеличивать степень угрозы, исходящей от ИГ, однако нельзя и недооценивать его потенциал. На наш взгляд, гораздо опаснее для стабильности в Центральной Азии недооценить эту угрозу.  Сам факт появления этой силы, вооруженной самой разрушительной и опасной идеологией, уже представляет опасность для светских режимов. Негативные последствия  для стран Центральной Азии будет иметь экспорт экстремистской идеологии. В северных провинциях Афганистана уже созданы десятки религиозных медресе, где молодежь не только обучают основам ислама, но и готовят их к самопожертвованию. Не исключено, что здесь, как в Северном Вазиристане, будут созданы тренировочные лагеря и опорные базы ИГ, в которые со временем будут вовлечены не только афганцы.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Средняя Азия