» Литература Афганистана XXI века: Новые достижения (Третья часть)

Опубликовано: 16.05.2011 10:56 Печать

Автор: ГЕРАСИМОВА Алевтина

Об авторе: Алевтина Сергеевна Герасимова — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук.

[Первая часть]
[Вторая часть]

Спустя два года из-под пера Халеда Хоссейни вышел новый роман «Тысяча сияющих солнц» («A Thousand Spendid Suns»). Он был признан главным мировым бестселлером 2007 года. Что касается названия романа, по словам автора: «Это цитата из поэмы Саиба Табризи, персидского поэта семнадцатого века, в английском переводе, выполненном доктором Джозефиной Дэвис».

Второй роман Х. Хоссейни — история двух женских судеб, рассмотренная в контексте социально-политической истории Афганистана в период с 60-х годов ХХ века и до апреля 2003 г. Автор в стремлении придать больше достоверности, документальности произведению, почти в каждом разделе романа указывает месяц и год происходящих событий.

В центре повествования жизнь и судьбы двух очень разных афганских женщин. Две главные героини романа Мариам и Лейла различны во всем: в социальном статусе и воспитании, в характере и ментальности, в отношении к жизненным событиям и во внешнем облике. Они скорее антиподы, чем подруги. Возможно, в других социально-политических условиях, чем те, в которых им довелось жить, они бы никогда не сблизились, тем более не полюбили бы друг друга до самопожертвования. Их судьбы могли бы вовсе не пересечься.

Всю первую часть книги автор предоставляет Мариам. Она была незаконнорожденной дочерью богатого гератского бизнесмена и его служанки. Мать называла ее харами — выблядок, хотя и любила ее по-своему. Отец приходил к Мариам по четвергам, иногда с подарками и, в отличие от матери, «ласково обращался к ней “мой цветочек”». Мариам всей душой любила отца, гордилась им и мечтала когда-нибудь пройтись с ним за руку по улицам Герата. Но мечтам ее не суждено было сбыться. Мать Мариам наложила на себя руки в тот день, когда дочери вздумалось уйти из дома и поселиться у отца. А тот не впустил ее даже во двор, и девочка ночевала на улице у ворот отцовского дома. Джалил (отец Мариам. — А. Г.) был человеком слабохарактерным, он не мог противиться решению своих трех законных жен. И хотя страдал, зная, что Мариам стоит у ворот и слуги не пускают ее, не сумел преодолеть своего малодушия.

Через много лет, когда Джалил после «Апрельской революции» потерял всё, ситуация повторилась. Он приехал в Кабул и целый день его машина стояла у ворот дома Мариам, но дочь не пустила его в дом. Не смогла простить своей горькой детской обиды и унижения.

Однако оставшуюся сиротой Мариам отец вынужден был приютить у себя в доме, но не надолго. Вскоре ее, пятнадцатилетнюю, выдали замуж за почти пятидесятилетнего кабульского сапожника Рашида, и они уехали в Кабул. В своей дальнейшей семейной жизни Мариам всегда руководствовалась главным наставлением матери: «— Запомни хорошенько, дочка, у мужчины всегда виновата женщина. Во всем. Никогда не забывай об этом». Заканчивается первая часть романа событиями апреля 1978 г., так называемой Апрельской революцией.

Во второй части романа повествуется о жизни семьи другой героини Лейлы. Она была третьим любимым ребенком в семье образованного человека, окончившего университет и работавшего учителем до революции. Начинается эта часть произведения событиями весны 1987 г. В стране идет гражданская война и два старших брата Лейлы сражаются в рядах моджахедов. Лейла была красивой девятилетней девочкой: «И густые ресницы, и зеленые глаза, и щеки с ямочками, и высокие скулы. И чуть выпяченная нижняя губа. Всё это перешло к Лейле от маминой прабабушки. «Она была редкая красавица, просто пери, — говорила мама… И вот теперь через два поколения ее красота, похоже, досталась тебе». К тому же у Лейлы были густые, светлые волосы до плеч. Как это не похоже на внешность Мариам: «Неровные брови, жидкие волосы; печальные зеленые глаза (посаженные так близко, что ее можно было принять за косую), нечистая пористая кожа. Лоб у нее был слишком широкий, подбородок — чересчур узкий, губы — не в меру тонкие, а все лицо — длинное и заостренное». Такой увидела себя Мариам в зеркале в день своего бракосочетания.

Если Мариам росла изгоем, отверженной, без подруг и друзей, то детство Лейлы было наполнено дружбой ее сверстников, близких подруг-одноклассниц, а соседский мальчик Тарик был непременным участником всех игр и забав Лейлы. Со временем эта детская дружба переросла в первую романтичную, нежную любовь. Хотя Тарик носил протез, так как в пятилетнем возрасте подорвался на мине, и ему оторвало ногу ниже колена, это не помешало красавице Лейле полюбить юношу глубоко и страстно.

В семье Лейлы лидером была ее мать Фариба, энергичная, ловкая, женщина общительная и веселая, пользовавшаяся авторитетом у соседок по кварталу. Муж ее Баби — невысокий узкоплечий человечек «с маленькими, нежными, как у женщины, руками… Самая простая работа по хозяйству повергала Баби в оторопь». Больше всего на свете он любил книги и свою единственную дочь, мечтал дать ей хорошее образование.

После известия о гибели обоих старших братьев Лейлы, сражавшихся в отрядах Шаха Масуда, Фариба впала в глубокую депрессию, и Лейле пришлось взять на себя всю заботу о доме и родителях.

Тем временем война приблизилась к столице, шли постоянные обстрелы города, гибли простые люди, рушились дома и население стало покидать Кабул. Настал день, когда Тарик пришел сообщить Лейле, что его семья уезжает из Афганистана. Огромное горе обрушилось на девушку. Она не хотела принять разлуку. В слезах, боли, в душевной муке она слышала мягкий, нежный, успокаивающий голос Тарика. Как-то само собой получилось, что они оказались в объятиях друг друга и не стали противиться нахлынувшей страсти.

Удивительно ярко, страстно — и в то же время целомудренно написана Х. Хоссейни сцена физической близости двух юных влюбленных существ. Ранее ничего подобного в литературе Афганистана не встречалось. В этом несомненная художественная удача автора.

Впоследствии Лейла вспоминала «лицо Тарика, на котором отражалось столько всего сразу: восхищение, нежность, сожаление, смущение и, превыше всего, страстное желание».

Но все же им предстояла неизбежная разлука. Несмотря на то, что Тарик предлагал ей сейчас же пожениться. Он попросит у отца Лейлы ее руки и и Баби благословит их. Однако девушка знала, что она не сможет уехать с ним, она не может бросить родителей. А ее мать Фариба не желала покидать землю, где покоился прах ее любимых сыновей. Отец же всегда уступал жене, даже когда был с ней не согласен.

Однако пришел день, когда Фариба дала согласие на отъезд, и семья стала собираться в Пакистан. Они выносили из дома вещи и уже собирались вызывать такси, как прямое попадание ракеты разнесло их дом в пыль, а родителей разорвало на куски. Контуженную и израненную Лейлу откопает из-под развалин сосед, муж Мариам Рашид.

В третьей части и происходит пересечение, скрещение судеб обеих героинь. Автор, разделив повествование на небольшие главки, все нечетные отдает Мариам, а четные Лейле.

Не могу согласиться с мнением обозревателя еженедельника «Время новостей» Анны Шварц, выраженное в заметке «Униженные и оскорбленные», которая считает, что на «вопрос: в каком случае две жены одного мужа могут подружиться? будет ответ: если муж — последняя сволочь». Нет, не только, большую роль играет здесь и благородная, глубокая, цельная и независимая натура Лейлы.

Очень тонко и скрупулезно Х. Хоссейни показывает, как постепенно меняется отношение Мариам к Лейле, которую муж велел ей выхаживать. Неприязнь, зависть к больной девушке по мере ее выздоровления и проявления чувства благодарности и дружелюбия со стороны Лейлы рождают в суровом, очерствевшем сердце Мариам дружеское участие, теплоту и нежность.

Лейле сообщили, что Тарик умер в госпитале от ран, и Рашид предложил беременной Лейле стать его второй женой, хотя он и знает, чей у нее ребенок. Героине, оставшейся одной на всем белом свете, беременной, без жилья и средств к существованию, ничего не оставалось, как согласиться.

К неудовольствию Рашида у Лейлы родилась девочка Азиза, а не мальчик, о ком мечтал бездетный мужчина. От постигшего разочарования Рашид, который и до того был не сахар, превратился в чудовищного тирана. Азиза постоянно раздражала его, и он вымещал свою злобу на женах, жестоко издеваясь и избивая их. Даже когда Лейла родила сына, отношение Рашида к женам не изменилось. Рашид обожал и баловал сына беспредельно. То немногое хорошее, что оставалось в его душе, было сосредоточено на любви к малышу. Для женщин же его дом стал подлинной тюрьмой со свирепым надсмотрщиком. Они попытались бежать в Пакистан, но попытка не удалась, а Рашид озлобился еще больше. Женщины же все сильнее привязывались и дорожили друг другом. Однажды, в критической ситуации, когда Рашид душил сильно избитую Лейлу, а она уже посинела и не сопротивлялась, «Мариам размахнулась изо всех сил, повернула лопату острием вниз и обрушила на Рашида.

Вся ее несчастливая жизнь уместилась в этот удар. Талибы подвергли Мариам публичной казни на стадионе «Газни». Ценой своей жизни Мариам дала свободу и счастье Лейле и ее детям. Героиня тоже хотела жить и боялась смерти, но пожертвовала собой ради близких, хотя и не родных ей людей.

К Лейле вернулся Тарик. История о его смерти оказалась чистым вымыслом, организованном Рашидом дабы заполучить Лейлу в жены. Лейла и Тарик живут в Кабуле, восстанавливают детский приют и школу, где преподает Лейла, которая снова ждет ребенка. А «Мариам всегда будет рядом… Она в сердце у Лейлы, и душа ее сияет тысячью солнц».

Концовка романа выглядит несколько идиллически. Я полностью согласна с высказыванием Анны Шварц о том, что «если мы считаем, что автор правдиво изображает жизнь Афганистана последних десятилетий, поверить в хеппи-энд сложно». Да, у нас нет оснований не доверять Х. Хоссейни во всем, кроме описания последних событий в романе. Конечно, так должно было быть. Но зная, в каких условиях живут сейчас люди в Кабуле, трудно поверить в счастливый конец.

В обоих романах Х. Хоссейни использует один и тот же структурно-композиционный прием — в конце повествования появляется письмо или аудиокассета, в которых открываются тайны, до того не известные героям. В «Бегущем за ветром» письмо, написанное другом отца Амира, попадает адресату, и тот узнает тайну рождения своего брата Хасана и другие подробности его жизни.

В «Тысяче сияющих солнц» аудиокассета, адресованная Джалилем Мариам, попадает в руки Лейлы, когда адресата уже нет в живых. Это исповедальное письмо отца, испрашивающего прощения у своей незаконнорожденной дочери. Кассета полна любви и раскаяния смертельно больного человека. Джалиль поведал в нем о несчастной судьбе своих родных, считал, что он заслужил те беды, которые выпали на его долю, и оставил Мариам небольшую сумму в долларах. Если бы героиня могла прочесть эту исповедь, возможно, ее судьба не была бы так печальна и страшна.

В обоих произведениях Х. Хоссейни много места занимают политические события, происходящие в стране. Однако в «Бегущем за ветром» они подаются в авторском изложении как реальные факты действительности. В «Тысяче сияющих солнц» «мы смотрели на нее (политику. — А. Г.) глазами детей и женщин. Про политику им рассказывают мужчины», — справедливо считает Анна Шварц. Она сравнивает «Тысячу сияющих солнц» с творчеством другого англоязычного писателя восточного происхождения: «Хоссейни, конечно, не Салман Рушди. Его роман написан просто». Действительно, произведения Х. Хоссейни не относятся к литературному течению постмодернизма, ярким представителем которого считается С. Рушди. Творчество Х. Хоссейни вполне реалистично. Реалистическое искусство, в основе которого лежит эстетическая триада — «истина–добро–красота» имеет право на существование не меньшее, чем модный ныне постмодернизм. Его задачей было правдиво рассказать о жизни и страданиях народов Афганистана в последние десятилетия ХХ века и первые годы ХХI столетия. Пробудить чувство сострадания к мукам и несчастьям народов своей родины у мирового сообщества, поэтому он и пишет просто и ясно. На мой взгляд, автор с блеском справился со своей художественной задачей.

Оба романа Х. Хоссейни написаны на английском языке. Принято считать, что именно язык является главным фактором при отнесении произведения к той или иной национальной литературе. Однако, на мой взгляд, эти романы с полным правом можно отнести к литературе Афганистана. Они целиком пронизаны национальным духом, насыщены национальными реалиями, их персонажи отмечены чертами афганского национального характера; в художественной ткани произведений немало слов и выражений из национального языка пушту, а также в соответствии с традицией текст произведений украшен стихотворными вставками. Например, в «Тысяче сияющих солнц» полностью приводится газель знаменитого персидского поэта-классика Хафиза.

Судьбы героев романа развиваются в социально-историческом контексте Афганистана. С горькой иронией автор показывает, например, жизнь афганской эмиграции в США. Несмотря на то, что собственная судьба Халеда Хоссейни сложилась счастливо, ему удается достоверно рассказать, какое жалкое существование ведут бывшие афганские генералы, адвокаты, архитекторы, бизнесмены на чужбине. К тому же мне представляется, что очень значимы посвящения обоих романов. «Бегущий за ветром» посвящен двум детям автора «и всем детям Афганистана», а «Тысяча сияющих солнц» так же «Хэрису и Фаре, светочам моих очей и всем женщинам Афганистана». Думается, что это явно свидетельствует, что писатель не отделяет себя от культуры своего народа, а его произведения можно считать вкладом в литературу его страны.

Следует отметить, что по своему художественному уровню романы Х. Хоссейни стоят выше романов, созданных на национальных языках Афганистана. Они выделяются четкостью обрисовки характеров, стройностью композиции, глубоким психологизмом, яркостью описаний и другими художественными достоинствами.

Если не принимать во внимание меру таланта авторов, Х. Хоссейни все равно окажется в лучшем положении. Его знание жизни обогащено глубоким знакомством с иной социокультурной средой, его писательские горизонты расширены знанием иноязычной литературы и жизни в ином культурно-цивилизационном пространстве. Благодаря публикации на английском языке книги Х. Хоссейни обрели огромную читательскую аудиторию, поведали миру о жизни и людях сегодняшнего Афганистана и заняли прочное место в современном мировом литературном пространстве.

В 2008 г. появилось новое значительное произведение, созданное афганцем Атиком Рахими (р. 1962) на французском языке и получившее высшую литературную награду Франции — Гонкуровскую премию.

Автор родился и учился в Кабуле, во французском лицее «Истиклаль». После ввода советских войск в Афганистан эмигрировал в Пакистан; там во французском консульстве получил въездную визу во Францию, где живет и работает с 1985 г.; имеет двойное гражданство. Атик Рахими известный профессиональный литератор, сценарист и кинорежиссер. Сначала он писал на родном языке фарси, сам переводил на французский и публиковал в Париже. До получения премии Атиком Рахими опубликованы следующие произведения: «Terre et cendres» («Земля и пепел»), «Les mille maisons du rêve et de la terreur» («Тысяча домов мечты и ужаса»), «Le Retour imaginaire» («Воображаемое возвращение»). Роман «Земля и пепел» автор превратил в сценарий, сам поставил и снял по нему кинофильм, который получил специальный приз Каннского кинофестиваля. По словам А. Рахими, это произведение стало его протестом против того, что мировое сообщество не обращает внимания на страдания народов Афганистана.

Роман, удостоенный Гонкуровской премии, называется «Syngué sabour. Pierre de patience» («Камень терпения»). На последней странице обложки автор дает пояснение к названию романа: «Syngué sabour [sge sabur] (по-персидски syngué «камень» и sabour «терпение»). В персидской мифологии речь идет о магическом камне, который помещают перед собой, чтобы изливать на него свои несчастья, страдания, горести, разочарования… Ему доверяют всё, что не осмеливаются открыть другим людям… И камень слушает, впитывает, как губка, все эти слова, все секреты до тех пор, пока в один прекрасный день он взрывается. В этот день наступает освобождение».

Следует заметить, что точно под таким же названием «Санге сабур» («Камень терпения») (букв. — камень терпеливый) в 1967 г. в Тегеране был опубликован роман очень известного современного иранского писателя Садека Чубака (1916–1998). В 1981 г. он был переведен на русский язык и издан в Москве. В предисловии к этому изданию говорится, что название романа «восходит к образу известной персидской сказки, повествующей о человеке, которого терзает горе и который рассказывает о нем терпеливому камню. … Стоит герою произнести “Камень терпеливый, камень терпеливый, ты терпелив, и я терпелив, либо ты расколешься, либо я расколюсь» и либо герой погибает, либо раскалывается камень, и тогда появившаяся из него искупительная капелька крови помогает герою добиться желаемого».

Трактовка этой старинной персидской легенды А. Рахими и авторами цитируемого предисловия Дж. Дорри и З. Османовой не совсем совпадает. Очевидно легенда существует в нескольких вариантах, и каждый из писателей выбирает тот, который в наибольшей мере соответствует его художественному замыслу. У А. Рахими камнем терпения оказывается раненый мужчина, находящийся в коме, которому раскрывает свою душу молодая женщина, его жена. «Я уверена, что ты можешь меня слышать и понимать. Для этого ты жив: Для меня и моих секретов… Ты будешь таким магическим камнем для меня».

Возможно поэтому А. Рахими избрал эпиграфом к своему роману слова известного французского литератора Антонена Арто (1896–1948):

От тела к телу с телом
Отныне тело и поныне тело.

А. Арто — яркий представитель контркультуры, который остро переживал невыразимость литературой темной жизни «тела».

Бесчувственное, бессознательное, бессловесное тело мужчины вполне подходит для функции «камня терпения».

У С. Чубака же нет такого конкретного объекта, которому адресуются высказывания-монологи персонажей. Им является вся атмосфера жизни героев романа, людей дна. По мнению авторов предисловия, «Мотивы доведенного до предела человеческого терпения, момент предчувствия неминуемого взрыва терпения, его социально-исторической обусловленности пронизывают произведение С. Чубака».

При явном различии в трактовке развернутой метафоры — камня терпения концовка обоих произведений одинакова — их герои гибнут, они обречены. Хотя у А. Рахими «камень терпения» будто «взрывается», мужчина выходит из комы, встает и убивает жену, ей удается последним усилием воли вонзить кинжал в сердце мужа. Несмотря на то, что «камень терпения» взрывается, искупительной капли крови (как предполагает легенда) не появляется, и герои гибнут. Женщина у А. Рахими, обретая по мере исповеди постепенное освобождение от тяготивших ее установлений религии и традиционной морали, находит окончательное освобождение лишь в смерти.

Произведения А. Рахими и С. Чубака сближает одно и то же название и трагическое завершение судеб героев. Думается, что к общим чертам можно отнести и влияние эстетики экзистенциализма. В романе С. Чубака оно значительно и сказывается «на изломанности сюжета, на разомкнутом, потрясенным бытием болезненном сознании героев, на хаотическом восприятии ими жизни…». В книге А. Рахими это влияние можно заметить лишь в идее одиночества, разобщенности людей. Героиня бесконечно одинока, сидит у бесчувственного тела раненого мужа и никто не приходит к ней на помощь, никто не разделяет ее горя. Даже когда она вынуждена отлучиться в аптеку за лекарством для мужа, ее никто не подменяет, и больной мужчина остается один в комнате.

Архитектоника романов совершенно различна: у С. Чубака — это цикл развернутых внутренних монологов основных персонажей. У А. Рахими — один развернутый внутренний монолог, поток сознания, изредка перебиваемый реальными событиями «on line». Различна также художественная ткань повествований, авторский стиль письма.

Романы С. Чубака и А. Рахими разделяют более сорока лет. За это время в мировой литературе имело место много различных литературных и философских направлений, течений; неудивительно, что каждый из авторов, являясь продуктом своего времени, избрал для своих произведений наиболее близкую ему художественную форму.

А. Рахими кроме процитированного эпиграфа снабдил свой роман и посвящением: «Это повествование написано в память Н. А. (N. A.) — афганской поэтессы, зверски убитой собственным мужем, посвящается М. Д. (M. D.)» Упоминание о реальном факте убийства задает трагическую тональность дальнейшему рассказу.

Композиция романа достаточно сложна. Женщина не излагает события в хронологической последовательности. В ее исповедь постоянно врываются реалии сегодняшнего дня: то дети заплачут за стеной, то придет мулла, порой дом содрогается от взрыва бомбы, порой она обвиняет Всевышнего, порой же сама творит молитву. Однажды в ее отсутствие приходят мародеры и забирают то немногое ценное, что есть в комнате — часы мужа и Коран.

Атик Рахими с самых первых фраз помещает читателя в небольшое пространство, где происходит действие, и множеством точных художественных деталей создает атмосферу неблагополучия, болезни и необычности ситуации. Здесь же и портреты главных героев.

«Комната маленькая. Прямоугольная. Она душна, несмотря на светлые стены желтоватого цвета. Две занавески с рисунком перелетных птиц, выстроившихся клином на желтом и голубом небе. Дыры на занавесках позволяют проникать лучам солнца, чтобы погаснуть отблеском на килиме (палас. — А. Г.). В глубине комнаты есть другая занавеска. Зеленая. Без всякого рисунка. Она скрывает потайную дверь. Или путь к отступлению.

Комната пуста. Лишена каких-либо украшений. Только на стене, которую разделяют два окна, висит маленький кинжал, и выше кинжала фото усатого мужчины. Ему приблизительно тридцать лет. Курчавые волосы. Лицо квадратное. Обрамлено ухоженными бакенбардами. Черные глаза блестят. Они маленькие, разделены крючковатым носом. Человек не смеется, однако похож на того, кто сдерживает смех. Это придает лицу странное выражение человека, который внутренне насмехается над тем, кто его рассматривает… Напротив фотографии у стены тот же мужчина только старше теперь, вытянулся на красном матрасе, лежащем на полу. Он носит бороду. Черную с проседью (букв. — Перец и соль). Он похудел. Слишком. Осталась одна кожа. Бледная. Испещренная морщинами. Его нос всё больше и больше напоминает орлиный клюв. Он совсем не смеется. А у него все равно этот странный насмешливый вид. Рот его приоткрыт. Глаза, ставшие еще меньше, провалились в глазницы. Его взгляд прикован к потолку между внешними балками, почерневшими и подгнившими. Руки его неподвижны и вытянуты вдоль тела. Под полупрозрачной кожей вены будто переплетены с костями скелета. На его левом запястье механические часы на золотом браслете. В сгибе правой руки катетер, через который капает бесцветная жидкость из пластикового пакета, подвешенного на стене точно над его головой. Остальное тело прикрыто длинной голубой рубашкой, с вышивкой по вороту и рукавам. Ноги его худые, как две спички, прикрыты простыней белой, грязной».

Видимо, кинорежиссерское художественное мышление А. Рахими определило именно такой стиль письма. Его текст похож на режиссерский киносценарий с готовой раскадровкой. Будто камера дает крупным планом лицо раненого мужчины, подробно фиксируя все его части и сравнивая с фотографией на стене, затем спускается, показывая руки, тело, ноги. Получается яркая зримая картинка. Кинематографический прием удачно переносится в другую сферу искусства — литературу и усиливает воздействие на читателя.

Я прибегла к такой длинной цитате из желания показать особенности стиля писателя, его авторскую пунктуацию, пристрастие к подробностям и деталям. К тому же предметы, находящиеся в комнате, где лежит больной, окажутся значимыми и необходимыми в концовке романа, как то знаменитое чеховское ружье в первом акте пьесы.

Кроме больного в этом же ограниченном пространстве находится женщина, наблюдающая и ухаживающая за больным. Перо автора так же подробно останавливается на внешности героини, ее одежде, движениях. «Женщина прекрасна. В самом уголке ее левого глаза маленькая родинка, которая чуть-чуть поднимает веко, что придает странное беспокойство ее взгляду. Пухлые губы, сухие и бледные, бормочут тихо и медленно одно и то же слово: “аль-Кахар” («Всемогущий» — одно из имен Бога. — А. Г.)».

У героини длинные черные волосы. Одна рука покоится на груди мужчины, а в другой она держит четки, на которых отсчитывается каждый вздох больного. Отныне вся ее жизнь подчинена ритму его дыхания; им же измеряется и время. «Один день для меня равен 99 кружочкам четок… Я могу даже сказать тебе, что осталось пять кружочков до того как мулла призовет к полуденной молитве».

Ее собственное дыхание приспособилось к его ритму. Уже 16 дней продолжается эта мука. Она ждет хоть какого-либо знака от мужчины, надеется, что он хотя бы слышит ее. Но тщетно: ни малейшего движения, никакого знака, ни единого звука. В отчаянии она кричит: «Я не могу больше так! Аллах помоги мне!».

По мере того как женщина рассказывает о своей жизни, своих страхах, секретах и тайнах, она как бы переживает вновь все эти события, постепенно освобождается от гнета замужества, от религиозных догм, отживших традиций и суеверий. С ее плеч понемногу спадает бремя тревог, бед и страстей, которые ей довелось испытать. В детстве она страдала от деспотизма отца. Когда подросла, ее заочно выдали замуж за героя войны. На свадьбе присутствовала лишь его фотография. «Представь, каково это быть один год помолвленной и три года замужем за человеком, который отсутствует. Это невообразимо! Я жила твоим именем. Но никогда тебя не видела, не слышала, не касалась. Я боялась всего: тебя, постели, крови». Действительно, это ложное положение — тяжкое испытание для молодой женщины. Из десяти лет замужества вместе они прожили всего три года. За время его пребывания на фронте ей многое пришлось испытать: необходимость зарабатывать на жизнь, порой даже проституцией, одиночество, беззащитность, предательство, домогательство братьев мужа и многое другое. «Ты же был на фронте. Ты сражался во имя свободы, во имя Аллаха. Это оправдывало всё. Это давало мне надежду и гордость». Женщина при всех своих страданиях и бедах ждала и надеялась на возвращение мужа. Однако судьба уготовила ей последнее испытание. Она осталась один на один с полуживым мужем. Все соседи и родственники покинули этот квартал Кабула как наиболее опасный при обстреле.

Уже одно это обстоятельство свидетельствует о недюжинной смелости и самоотверженности героини. Она ухаживает за раненым, меняет капельницы, обтирает его, прислушивается к его дыханию, беспрестанно повторяет слова молитвы. И ей кажется, что ее беспомощный муж находится в лучшем, чем она положении: «Ты же совсем не страдаешь… Я никогда не слышала, что человек мог жить с пулей в затылке. Нет даже крови уже, никакой боли, никакого страдания… Даже раненый ты избегаешь страданий. А плакать приходится мне».

Несмотря на тяжелый труд и страдания женщины, ее осуждает мулла. Он считает, что воин не возвращается к жизни, потому что героиня плохо за ним ухаживает. Она же мечется: то ропщет на Всевышнего, то просит у Бога прощения. Однако продолжает искреннюю исповедь, открывая все свои секреты, в том числе тайну рождения детей, сообщив, что муж не является их отцом.

Видимо, это признание оказало столь сильное воздействие на почти безжизненного мужа, что он встал. История приближается к развязке. «О, это чудо! Это воскресение, — говорит она хриплым от испуга голосом. — Я знала, что мои секреты вернут его к жизни, ко мне. Я это знала… Это случилось… Мой сэнге сабур взорвался… Спасибо, аль-сабур. Наконец я освобождена от своих страданий». Мужчина прижимает героиню к стене, ее голова касается кинжала, она ловит кинжал рукой и вонзает его в сердце мужчины, не пролив ни одной капли крови. Он такой же прямой и холодный хватает женщину за волосы, бьет головой об пол и резким движением сворачивает ей шею.

Женщина выдыхает.
Мужчина вдыхает.
Женщина закрывает глаза.
Мужчина остается с полуприкрытыми глазами.
Кто-то стучит в дверь.
Мужчина с кинжалом в сердце вытягивается на своем матрасе у стены лицом к своей фотографии.
Женщина захлебнулась собственной кровью.
Кто-то входит в дом.
Женщина медленно открывает глаза.
Поднимается ветер и заставляет перелетных птиц на занавеске лететь над ее телом».

Такова концовка горестного повествования о судьбе молодой афганской женщины, жертве религиозных установлений, диких обычаев и предрассудков, а главным образом — многолетней гражданской войны в Афганистане.

Роман Атика Рахими, высоко оцененный литературной общественностью Франции, является новым завоеванием литературы Афганистана. «Камень терпения» — первое произведение автора, написанное на французском языке. По признанию писателя, по-французски писать ему было очень трудно, он спал в обнимку со словарем Rober. «Нелегко писать на иностранном языке, — признается писатель. — Перевести одну фразу это значит перевести целую культуру, потому что одно слово содержит в себе некую тайну».

Но усилия стоили того — Гонкуровская премия и широкая франкофонная читательская аудитория стали для него наградой. Роман А. Рахими отличается глубоким психологизмом. Автору удалось проникнуть в самые потаенные уголки души страдающей афганской женщины и очень тонко и умело поведать о них читателю. Автор оправданно детализирует описание пространства, в котором происходит действие. Висящие на стене кинжал, фото, а также занавески на окнах, на чем заостряется внимание на первых страницах, оказываются необходимыми и значимыми предметами в концовке романа. Писателя нельзя упрекнуть в бытописательстве, вещизме, излишней детализации. В романе нет ничего лишнего, скорее он лаконичен, чем грешит избыточностью информации. В этом небольшом произведении такая глубина, так всё сосредоточено на раскрытии главного, что каждое слово, каждая художественная деталь точно играют предназначенную им роль. «Камень терпения» вполне современный психологический роман. Несмотря на то, что он написан на французском языке, создать такое произведение мог только афганец, хорошо знающий уклад жизни афганской семьи, ее обычаи и традиции, а также реалии современной действительности своей страны. Вряд ли возможно не включить сочинение А. Рахими в корпус национальной литературы Афганистана.

Мы с полным правом можем констатировать, что литература Афганистана на рубеже столетий и в первое десятилетие ХХI века совершила прорыв в своем развитии, сформировав за короткое время крупную нарративную форму — роман, позволяющую полно и ярко отразить национальное бытие во всем многообразии его проявления. Появление романов на инонациональных языках значительно расширило читательскую аудиторию этой литературы, познакомив многие народы с национальной жизнью и культурой народов Афганистана.

Фото: dw-world.de

Быстрая доставка материалов в Telegram Подписаться

Литература