» Литература Афганистана XXI века: Новые достижения (Вторая часть)

Опубликовано: 09.03.2011 21:46 Печать

Автор: ГЕРАСИМОВА Алевтина

Об авторе: Алевтина Сергеевна Герасимова — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук.


[Первая часть]


И еще одно обстоятельство в поведении соотечественников дало повод герою «Кормильца» испытать чувство неловкости и разочарования. Знакомый Гуладжана, доставивший ему семена дынь, был на второстепенных ролях в делегации, однако он не потрудился представить нашего героя и его американского спутника другим афганцам. Это ранило чувство собственного достоинства Гуладжана, и ему стало неловко перед своим спутником.


Получив заветную коробочку с семенами, Гуладжан с компаньоном отправились знакомиться с городом. Нью-Йорк вызвал у них противоречивые чувства. Они восхищались статуей Свободы и небоскребами Манхэттена, но испытали чувство страха, попав в мрачные кварталы, населенные беднотой, кишащие бандитами и жуликами всех мастей и национальностей, вплоть до отпрысков сицилийской мафии, напичканные грязными лавчонками и борделями.


«Одним словом Гуладжан вздохнул с облегчением лишь тогда, когда они вернулись в свою деревню в Аризоне с коробочкой афганских семян».


На американской земле Гуладжан встретил и свою любовь — девушку из кочевого афганского племени ахмадзаев, приехавшую в США навестить брата, давно покинувшего родину. Девушка ответила на его чувства, но потребовала, чтобы он посватался, соблюдая все афганские традиции и обычаи. Это означало, что Гуладжану надлежало лететь на родину, чтобы просить руки возлюбленной у ее отца и получить согласие. Так он и поступил, не отступив от своих этнокультурных установлений.


Роман «Кормилец» значительно менее идеологизирован, политизирован, чем его предшественник «Сизоворонка». Лишь пролог и несколько эпизодов в конце произведения напоминают о национальной трагедии, гражданской войне и борьбе афганцев против чужеземных войск на излете ХХ века.


Во время пребывания на родине Гуладжану пришлось участвовать в террористическом акте — подрыве вертолета правительственных войск. Этот мирный крестьянин проникся настроениями пуштунов-кочевников, к которым принадлежала родня его невесты, и принял участие в подготовленной ими операции.


И герой, и его отец мечтают о том, чтобы воцарился мир в их стране; тогда они бы вернулись в родной Каттаган и зажили, как прежде. Гуладжан не стремится интегрироваться в американский социум, как это делают герои турецкой литературы, живущие в Германии. Он лишь приспособился к иной социо-культурной среде, нашел в ней свою нишу, используя навыки и умения, которые были приобретены им на родине. Герой бережно сохраняет свою религию, национальны традиции и обычаи, одним словом, свою самобытность. Гуладжан идентифицирует себя как афганца, вынужденного временно пребывать в чужой стране и мечтающего вернуться к прежней жизни на родной земле.


Архитектоника романа «Гатйалай» («Кормилец») очень проста, линейна. Повествование ведется от третьего лица в хронологическом плане. События следуют одно за другим в соответствии с течением времени. В отличие от предыдущего романа С. Шпуна, где довольно точно можно определить время действия, в «Кормильце» нет таких ориентиров. Ясно только, что романные события охватывают примерно десятилетний период с конца 1979 г., время ввода советских войск в Афганистан, и до конца 80-х годов, когда они были выведены из страны.


С появлением романов С. Шпуна можно с полным правом сказать, что в афганской литературе сформировался жанр современного реалистического романа.
Произведения повествуют о частной жизни простого человека во всех ее проявлениях. Достоверно показана среда обитания героев, их связи с другими персонажами, их переживания и чувства. Всё это дано в контексте конкретной социально-исторической действительности. Автору удалось избежать схематичности в изображении героев, особенно в романе «Кормилец», где создан полнокровный национальный характер. Романы С. Шпуна не страдают назидательностью, дидактизмом, которыми отличалась афганская проза прежде. Возможно, автора можно упрекнуть в недостаточной психологической проработке характеров. Однако это не умаляет творческого успеха маститого писателя и его вклада в развитие афганской литературы на языке пушту.


Следующим шагом в развитии крупных прозаических форм в афганской литературе на языке пушту стал выход в свет произведения Мустафы Салика (р. 1971) «Пате ша, баран ди» («Останься, дождь идет»). Жанр своего сочинения автор определил сам, поставив на титульном листе в скобках слово ‘навел’ (англ. novel). Произведение М. Салика оказалось достаточно популярным и выдержало два издания в течение двух лет.


Мустафа Салик родился в Джелалабаде, в семье офицера. После «Апрельской революции» в 1978 г. вместе с родителями переехал в Пакистан, где окончил лицей в Пешаваре и учился на литературном факультете в университете «Дават». В 1998 г. работал в Лондоне на «Би-би-си» в течение года и возвратился в Пакистан. На родину вернулся в 2003 году.


Роман озаглавлен словами из популярной народной песни, в нем много места отводится поэзии и музыке как наиболее адекватному способу выражения чувств. В произведении М. Салика повествуется о романтической любви афганского студента Газана к однокласснице из лицея по имени Цанга. Сюжет романа был очень распространен в афганской прозе ХХ века, когда возлюбленные не могут соединиться из-за сословного неравенства или старых предрассудков. Несмотря на то, что Цанга отвечала на чувства Газана, их любовь была обречена. Для деревенской девушки из горного пуштунского племени нечего и мечтать об университете. Односельчане и так осуждали отца Цанги за то, что позволил ей учиться в городе. «В деревне девушка на выданье становится хозяйкой дома и носит большую чадру». При всей распространенности, даже некоторой избитости сюжета роман М. Салика отличает пристальное внимание к сфере чувств. Он весь проникнут лиризмом, в нем много места занимают стихи, песни, картины природы, звуки, наполняющие их.


Лирическая тональность определяется прежде всего характером главного героя. Газан — личность артистичная, поэтичная, музыкальная, склонная к философским размышлениям. Он мечтал поступить на филологический факультет, после окончания лицея и поступил. Любовь между героями возникла с первого взгляда. Да и как можно было не влюбиться такому впечатлительному, тонко чувствующему красоту юноше в девушку волшебной красоты.


Однажды в класс Газана привели новенькую ученицу по имени Цанга. В Пешаваре афганские беженцы, юноши и девушки обучались совместно в отличие от местных жителей, которые обучались раздельно. «Цанга была сама привлекательность. Поистине она обладала сказочной красотой. Ее нежные розовые губы выглядели только что распустившимся бутоном розы. А когда на них играла улыбка, то ее невозможно было ни с чем сравнить. Короче говоря, весь ее облик необычайно привлекателен: длинная шея, тонкая талия, ровные-ровные, тонкие, белые пальцы. Она была подлинным образцом природной пропорциональности и гармонии. Что еще сказать о ней? Говоря словами Хамзы Баба, она была девушкой — лакомым кусочком… Прекрасна, с какой стороны ни посмотри. Локоны — такие черные, длинные и тяжелые, что и сказать тебе не могу». Даже подруги признавали красоту Цанги: «Злодейка, эти горы, горы кудрей сломают тебе плечи и сильно угрожают твоей талии», — шутливо говорила ее лучшая подруга Зарина.


Описание женской красоты у М. Салика отличается от наиболее часто встречавшегося в афганской прозе, когда внимание авторов сосредоточивалось лишь на лице женщины. М. Салик охватывает взглядом всю фигуру Цанги, отмечая его красоту и такие подробности, как необыкновенно красивые волосы и пальцы девушки.


К тому же писатель наделяет героиню хорошим голосом, которым она тихо пела в классе пуштунские народные песни. Такая впечатлительная натура как Газан сразу же была покорена красотой и обаянием Цанги. Девушка ответила на его чувства, и им удалось объясниться.


Сцена объяснения написана автором очень тонко, трепетно; фиксируются тончайшие проявления чувств: дрожь пальцев Цанги, робкое, из-под ресниц, наблюдение Газаном девичьей взволнованности, чувство счастья, охватившее героя, когда возлюбленная подняла «озаренные светом черные очи». В ответ на вопрос героя: «Цанга, ты поверишь, что я тебя люблю? Губы ее задрожали, я чувствовал ее прерывистое дыхание». Героиня несколько раз порывалась ответить. «Точь-в-точь как голубка с подрезанными крыльями, пытающаяся взлететь с башни, поднималась и опускалась и всё же оставалась на месте».


После выпускного вечера влюбленным пришлось расстаться. Цанга вернулась в свою деревню и была выдана замуж за состоятельного крестьянина: «Горцы не разрешают своим девушкам учиться, университет они считают заведением красных кафиров». Газан же стал студентом филологического факультета, но безмерно страдал в разлуке и душевно и физически: «Порой мое тело пронзало нечто вроде электрических разрядов, иногда голову раскалывала острая боль, — рассказывал Газан, — руки и ноги двигались помимо моей воли… Слова “живой труп” раньше казались мне лишь мертвыми терминами из драм и романов. Теперь же я понял, что я и есть тот самый живой труп». Ни врачи, ни местные знахари не могли помочь герою, единственным желанием которого было — увидеть возлюбленную. Оно стало своего рода idée fixe. Тогда врачи порекомендовали другу Газана отвезти того в горы Свата, родной край Цанги. Поездка состоялась, в ней герой узнал о судьбе своей любимой, и ему довелось увидеть ее издали, когда она помогала мужу заготавливать дрова. Газан обнаружил себя лишь запиской, оставленной на тропе, по которой шла Цанга, с просьбой спеть для него песню. Цанга пела народную песню, какую пела еще в лицее:


В окрестные горы пришли дожди, дорогая,
Град идет.
Не уходи, останься на ночь здесь, дождь идет.


Эта песня встречается на многих страницах романа. Она, как рефрен, сопровождает героев в их беседах и поступках. А сами герои воспринимались окружающими как персонажи старинной пуштунской легенды Адам-хан и Дурханэй. Это своего рода пуштунские Лейла и Меджнун, которые погибли из-за того, что в силу старых племенных традиций не могли соединиться. «Видеть Цангу оказалось для меня очень сильным потрясением. А вокруг была неописуемая красота: пение птиц, нежное журчание ручьев, мир водопадов и пастушьих рожков сливались в пленительную музыкальную гармонию бытия… С песней танцевала вся вселенная. Моя голова закружилась, перед глазами танцевали атан горные сосны и высокие вершины гор… В глазах у меня потемнело. А когда я снова открыл их, увидел, что я в Пешаваре, в госпитале “Хайбар”, в отделении скорой помощи. Змарак (друг героя. — А. Г.) и несколько докторов стоят у моего изголовья».


Так закончил М. Салик поэтичное повествование о любви и несбывшихся надеждах молодых героев, оставив у читателя горькое чувство печали и сожаления.


Следует отметить некоторую особенность языка романа М. Садика — в нем много англицизмов. Неоднократно в тексте романа встречаются слова: emergency, chairman, announcer, написанные буквами афганского алфавита. Ранее в прозе Афганистана на пушту не встречалось заимствований из английского языка. Эту особенность языка М. Салика можно считать свидетельством широты культурного кругозора автора.


Более значительными произведениями романного жанра стали творения писателей — выходцев из Афганистана, созданные на европейских языках. Они превосходят рассмотренные выше афганские романы и по охвату жизненного материала, и по его художественному воплощению, и по доступности гораздо более широкому кругу читателей. Романы Халеда Хоссейни (р. 1965) и Атика Рахими (р. 1962) можно считать прорывом, обеспечившим литературе Афганистана заметное место в мировом литературном пространстве.


До появления произведений этих авторов в начале ХХI века литература Афганистана развивалась как бы на периферии мирового литературного процесса. Много причин способствовало этому: экономическая и культурная отсталость страны, необычайно низкий уровень грамотности (80% мужчин и 96% женщин оставались безграмотными). Наконец национальная трагедия, постигшая страну в конце тысячелетия, вынудила значительную часть образованных слоев афганского общества покинуть родину и искать прибежища на всех континентах планеты.


Дебютный роман Халеда Хоссейни «Бегущий за ветром» («The Kite Runner») был восторженно встречен критикой и читателями. Автор — сын крупного афганского дипломата покинул родину вместе с родителями, будучи 11-летним ребенком. Его отец до «Апрельской революции» в 1978 г. служил на дипломатическом поприще в одной из европейских стран, а после нее уехал в США как частное лицо. Халед Хоссейни получил хорошее образование: окончил медицинский колледж Гарвардского университета и в зрелом возрасте занялся литературным трудом и значительно преуспел в нем. «Бегущий за ветром» переведен более чем на 50 языков, в том числе на русский, а его тиражи исчисляются десятью миллионами. В течение двух лет он стоял в списке бестселлеров, в 2005 г. получил престижную премию «Свидетель мира». С появлением этого произведения большой мир узнал об Афганистане, его людях, их судьбах, чувствах, переживаниях в очень ярком, образном художественном выражении.


Проза Афганистана на национальных языках все же имеет очень ограниченную читательскую аудиторию. Тиражи афганских книг не превышают 500–1000 экземпляров; да и процент грамотности в Иране и Пакистане, где могли бы читать литературу на местных языках Афганистана без перевода, весьма невелик. Повествование в названном выше романе Х Хоссейни ведется от лица главного героя Амира, что придает дискурсу искреннюю, исповедальную интонацию.


В экспозиции романа автор соединил воспоминание героя о событии, имевшем место в декабре 1975 г. в Кабуле, и живую картинку летнего дня в Сан-Франциско двадцать шесть лет спустя. Случившееся зимою в Кабуле — это миг морального падения Амира, его грех, предательство по отношению к другу детства Хасану, наложившее отпечаток на всю его жизнь: «Тем, кто я есть, я стал зимой 1975 года, в морозный пасмурный день… Прошлое впивается в тебя словно когтями, не оторвешь. Оглядываясь сейчас назад, я четко понимаю: вот уже двадцать шесть лет кряду я тайком наблюдаю за тем, что творится в переулке. И нет этому конца». В следующем абзаце герой, сидя в парке Сан-Франциско, видит, как «в небе плыла пара красных воздушных змеев, их длинные голубые хвосты полоскались в воздухе… И тут я услышал… голос мальчика с заячьей губой (Хасана. –А. Г.), который обожал запускать воздушные змеи и всегда первым прибегал к месту их приземления». Отсюда и название произведения («The Kite Runner»), здесь же и связь времен.


Роман Х. Хоссейни объемный и в физическом, материальном смысле (433 стр.), и в смысле охвата времени и пространства: описываемые события происходят на протяжении четырех десятилетий и на территории двух континентов — в Афганистане, Пакистане, США. Амир рассказывает о своей жизни с детских лет до зрелого возраста, о своем нравственном и духовном становлении, о развитии отношений с отцом, с друзьями и женщинами. Характер героя психологически проработан детально: малейшие движения души, тончайшие нюансы эмоций фиксируются автором. В этом значительное завоевание прозы Афганистана. Пожалуй до появления «Бегущего за ветром» не встречалось в литературе Афганистана столь глубокого психологизма. Например, сцена уличения Хасана в воровстве, которого он не совершал, а всё подстроил Амир: «Он знает, что я предал его, и все-таки старается спасти меня. Я любил его сейчас, любил больше всех на свете. Я твой затаившийся враг, Хасан, я чудовище из озера, недостоин твоей жертвы, я — лгун, мошенник и вор! Сию минуту я расскажу тебе всё… Но где-то на задворках моей души гнездится подленькая радость: скоро всё кончится. Еще немножко — и Баба уволит слуг, и жизнь начнется сызнова. Забыть, стереть из памяти, вдохнуть полной грудью, начать всё с чистого листа…


И тут Баба произнес:
— Я прощаю тебя (Хасана. — А. Г.).
Я поражен и повержен». Замечательно точное, пронзительное проникновение в тайники потрясенной детской души.


Почти всю жизнь Амира терзал комплекс вины. Событие, разрушившее цельный, ясный, радостный душевный мир мальчиков, произошло, когда Амиру было одиннадцать лет, а Хасану десять. Он был сыном слуги отца Амира, хазарейцем по национальности. Несмотря на разное социальное положение, мальчики были неразлучными друзьями, Хасан обожал своего хозяина и друга.


Однажды Амир стал тайным свидетелем того, как фашиствующий подросток надругался над Хасаном. Герой же струсил, не заступился за друга, понимая, что поступает подло, тайком наблюдая позорную сцену, но ничего не предпринял, даже не обнаружил своего присутствия. Для обоих это оказалось огромным потрясением — их добрый, веселый детский мир рухнул в одночасье. Мальчики стали избегать друг друга, хотя Хасан по-прежнему выполнял свои обязанности слуги. Для Амира, презиравшего себя за трусость, Хасан стал немым укором, постоянно напоминавшим ему о предательстве. Амир решил избавиться от друга, оклеветал его, обвинив в краже. Несмотря на прощение хозяина, Хасан вместе со своим отцом покинул Кабул и отправился в свою деревню в Хазареджате. Больше друзья никогда не виделись.


После «Апрельской революции» в Афганистане в 1978 г. Амир вместе с отцом переселился в США. Для героя Америка была землей, где он мог похоронить свои воспоминания. Для его отца — местом скорби по прошлому. У них было разное прошлое. Как следует из экспозиции, Амиру за двадцать шесть лет не удалось забыть и похоронить свое прошлое. А для его отца Америка действительно стала «местом скорби по прошлому». Состоятельный и успешный бизнесмен, владелец одного из самых красивых домов в столице, уважаемый благотворитель, построивший и оснастивший всем необходимым приют для сирот в Кабуле, оказался выброшенным из привычной жизни; на чужбине, среди соотечественников, таких же обездоленных, потерявших родину, состояние, работу, но старавшихся сохранить самоуважение, добрые отношения с афганцами-эмигрантами, национальные традиции.


Баба довольно быстро нашел работу на автозаправке. Он трудился шесть дней в неделю по двенадцать часов. В первый же свой рабочий день отец Амира отказался от продовольственных талонов, выдаваемых службами социального обеспечения нуждающимся. «Дармовых продуктов мне не надо». Он старался сохранить собственное достоинство, потому что считает, что если «человек пуштун до мозга костей, для него главное — нанг и намус. Честь и гордость». (Более точный перевод пуштунского слова намус — достоинство, репутация.) «Они в крови у каждого афганца».


В последних главах романа Амиру удается искупить свою вину. По вызову старого друга и компаньона своего отца он приезжает в Пешавар, где узнает, что Хасана убили талибы в Афганистане и что он — незаконнорожденный сын Бабы, т.е. единокровный брат Амира. Однако от них обоих это хранилось в глубокой тайне много лет. Амир вспоминает, что в детстве ему порой казалось, что отец Хасана любит больше, чем его самого, и он частенько ревновал отца к другу. Теперь же всё встало на свои места. Амиру также стало известно, что у Хасана в Кабуле остался маленький сын, племянник Амира. Герой решает во что бы то ни стало разыскать мальчика и увезти с собой в Америку. С большими трудностями он добирается до Кабула и узнает, что сын Хасана Сохраб живет у того самого Асефа, который опозорил в далеком детстве его отца, и служит утехой в сексуальных забавах хозяина. Асеф занимает какую-то важную должность при талибах, живет в роскошном особняке и имеет охрану. Амир хотел выкупить мальчика, но Асеф отказался от денег, а назначил поединок в запертой комнате и лишь «один из них выйдет отсюда живым. Если это будет он, — сказал Асеф охранникам, — значит он заслужил свободу». Асеф был вооружен кастетом, а Амир совершенно безоружен, да и драться-то он не умел. Асеф избил его до полусмерти. Но «впервые с той проклятой зимы 1975 г. на меня снизошло спокойствие» — чувствует герой. Это было искупление давнего греха. Чудом Амиру и Сохрабу удается спастись. Много еще бед, горестей и препятствий приходится пережить Амиру с мальчиком, прежде чем они доберутся до Америки. Однажды мучимый бессонницей Амир, войдя в комнату Сохраба, увидел фото, торчавшее из-под подушки ребенка. С фотографии на героя смотрел его брат Хасан, запечатленный рядом со своим маленьким сыном. И тут случилось долгожданное: «Поразительно, при каких обыденных обстоятельствах на человека нисходит прощение. Ни торжественного настроения, ни молитвенного экстаза. Просто клубок боли, копившийся столько лет, вдруг сам собой истаял и исчез в ночи».


Однако на этом душевные терзания Амира не закончились. Необходимо было снова завоевать доверие Сохраба, вывести мальчика из состояния апатии, постоянного молчания, полного равнодушия к окружающим его людям, которые искренне полюбили ребенка. Герой всеми силами старается вернуть Сохраба в мир детства и к любящим его людям. В Новогодний праздник афганские дети развлекались самой любимой забавой — запуском воздушных змеев. Амир купил одного змея и предложил Сохрабу принять участие в игре, но тот даже не вынул рук из карманов. И вот взрослый дядя вместе с детьми стал запускать воздушного змея, попутно рассказывая мальчику, каким ловким в этом деле был его отец. Амир выходит победителем в игре, сбив последнего из запущенных змеев.


«Смотрю на Сохраба.
Он кривит рот.
Он улыбается!..
Моргаю и улыбка исчезает с лица мальчика.
Но она была! Я сам видел!..


Но для меня это знак. Для меня эта первая растаявшая снежинка — предвестник весны». Это предпоследняя фраза произведения. Читатель закрывает книгу со светлой надеждой, что детский грех Амира искуплен его душевными муками, физической болью, преодолением огромных препятствий. В лице Сохраба он обретет сына, которого ему не дал Всевышний.


Продолжение следует …


Фото: dw-world.de


Быстрая доставка материалов в Telegram

Литература

Другие материалы

Главные темы

Авторы

ИВАНОВ Валерий
ОКИМБЕКОВ Убайд
ДАНИШ Фахим
Михаил СЛИНКИН
МЕХДИ Михяуддин
ПОЙЯ Самеулла
Все авторы