» От Моджахеда — до военного Атташе

Опубликовано: 24.03.2005 19:17 Печать

Автор: Вадим УДМАНЦЕВ

Собеседник корреспондента «ВПК» — полковник Салех Мохаммад РЕГИСТАНИ. С 1980 г. он (в возрасте 17 лет) начал воевать против Cоветской армии в Панджшерском ущелье, в 19 — по окончании афганского военного университета в Пакистане — получил звание лейтенанта. После того как СССР вывел свои войска из Афганистана, сражался против Наджибуллы, потом — против талибов. Дважды был ранен. В 1986 г. Регистани стал начальником оперативного отдела штаба Ахмада Шаха Масуда, а в 1997-2000 гг. являлся военным атташе и личным представителем «Панджшерского льва» в Таджикистане. С 2001 г. — военный атташе Афганистана в России. Женат, имеет троих детей.

- Господин Регистани, что собой представляют сегодня Вооруженные Силы Афганистана?

- Армия Афганистана в настоящее время состоит из 25 тысяч человек, распределенных по пяти корпусам. Сейчас они дислоцируются в пяти провинциях: Кабуле, Балхе, Герате, Кандагаре и Пактии. К 2007 году планируется увеличить численность афганской армии до 70 тысяч человек. Поначалу представители Соединенных Штатов — страны, которая несет основные финансовые расходы по восстановлению армии Афганистана, — полагали, что 70 тысяч военнослужащих хватит для обороны нашей страны, мы же всегда утверждали, что этого количества будет недостаточно.

Афганцы ни на кого не собираются нападать, но у нас около 5 тысяч километров границы, которую надо охранять и защищать от контрабандистов, бандитов, экстремистов — сейчас у армии много функций. Ведь если относительно недавно мы не знали, кто такие талибы, господин Бен Ладен, что такое наркотики и международный терроризм, то сейчас все это у нас есть. В конечном итоге представители США согласились, что после 2007 года, вероятно, численность афганской армии придется увеличить еще в 2 раза.

- Будет ли Минобороны Афганистана формировать какие-то специальные подразделения типа «коммандос» для борьбы с Бен Ладеном, моджахедами?

- Хочу вас поправить. Моджахеды воевали против Советского Союза, и я один из них. Сейчас, наверное, 60 или 70% личного состава армии Афганистана — это моджахеды, которые сначала сражались против советских войск, потом против «Аль-Каиды» и «Талибана». Они есть и среди солдат, и среди командиров. Например, где-то 50-60% офицеров — бывшие моджахеды. Естественно, кроме них, в составе армии Афганистана находятся и те военнослужащие, которые когда-то служили коммунистическому режиму, и люди «нейтральные», не имевшие отношения ни к одной стороне. А спецподразделения, конечно же, у нас будут.

- Возможен ли прием в армию бывших талибов?

- Почему бы и нет? Если они афганцы, то такое вполне возможно. Конечно, мы их признаем не как членов организации «Талибан», а приглашаем как простых граждан для защиты законов, для обороны Афганистана. Об этом говорится и в контракте, который они подписывают. Естественно, носить бороды, как это было при режиме талибов, мы в армии не разрешаем. Но в остальном относимся к ним так же, как и к остальным афганцам. Среди командиров в армии тоже есть бывшие талибы. Например, нынешний губернатор провинции Гильменд, известный полевой командир, в прошлом был сторонником «Талибана».

- Как в настоящее время осуществляется набор в афганскую армию? Какие требования предъявляются к кандидатам, учитывается ли при этом их боевой опыт?

- Сейчас в армию набирают по контракту, но это только временная мера — в будущем мы вновь станем призывать мужчин на военную службу, как это было в прежние времена. Сейчас же преимущественным правом при зачислении в армию обладают закончившие военные учебные заведения Афганистана и других стран, имеющие боевой опыт. Естественно, на возраст и здоровье тоже смотрят. Возрастной ценз для основной массы военнослужащих — от двадцати двух до двадцати пяти лет. Хотя, конечно, у нас в армии есть и солдаты постарше — бывшие моджахеды, но по мере обновления состава военнослужащих они увольняются.

- Принимается ли во внимание принадлежность кандидатов в армию к племенам и этническим группам?

- Комиссии, которые принимают людей в афганскую армию, стараются, чтобы там присутствовали пуштуны, узбеки, таджики — в общем, представители разных национальностей. При этом стремятся сохранять процентный баланс — сколько набрано пуштунов, сколько таджиков и представителей других национальностей.

- Возникают ли в воинских коллективах межнациональные противоречия?

- Нет, я никогда не слышал, чтобы они где-то возникали. Я таджик, но как афганец могу поехать куда угодно, например, в Кандагар или в Пактию, где преобладают пуштуны. Талибы пытались использовать в своих интересах исторические проблемы Афганистана — настраивали таджиков против узбеков, узбеков против пуштунов или еще кого-то, но сейчас у нас такой проблемы нет. В армии таджики, узбеки и пуштуны служат вместе, в одних и тех же подразделениях.

- А команды в армии отдаются на каком языке?

- У нас в Афганистане два государственных языка: дари и пушту. Официально в армии, особенно во время парадов, команды отдаются на пушту. Но в армию принимают и людей из центральных провинций Афганистана, и выходцев из отдаленных провинций, например, Бадахшана. Среди первых многие свободно владеют несколькими языками. Вторые до прихода на военную службу, как правило, не говорили ни на дари, ни на пушту. Поэтому в воинских коллективах между собой многие военнослужащие общаются на тех языках, которые они понимают. А государственные языки солдаты постепенно изучают в процессе службы.

- Нуждается ли афганская армия в оснащении новой техникой?

- В Афганистане оружия очень много, даже у населения. Но почти все образцы, которые у нас есть, старые, советского производства. Лично мое мнение, что лет 5, максимум — 10, его еще можно будет использовать, но не дольше. Даже автоматы Калашникова, имеющиеся у нас на вооружении, 1976 года выпуска! С бронетехникой та же ситуация: в основном мы имеем Т-34, Т-54, Т-55 — совсем уже старые танки, почти выработавшие свой ресурс. Между Россией и Афганистаном существует контракт — ваша страна оказывает нам сегодня безвозмездную техническую помощь. Но я не знаю, кто будет оплачивать закупки новой техники для афганской армии в будущем, заниматься ее перевооружением. По крайней мере, на сегодняшний день таких планов нет. Но в будущем, скорее всего, мы будем приобретать российскую технику: во-первых, она намного дешевле западных образцов, во-вторых, давно эксплуатируется у нас, хорошо нам известна.

- Как вы лично оцениваете боевые качества стрелкового оружия и бронетехники из России применительно к афганским условиям?

- Во времена войны против Советского Союза мы в основном пользовались советским оружием, западного у нас было мало. АК-47, я думаю, это самый хороший автомат, лучший в мире даже, потому что на протяжении многих месяцев войны в горах работал с полувзвода, даже после того, как долго находился в речной воде. АК-74 — это не лучший автомат Калашникова, он гораздо хуже себя зарекомендовал. По своим боевым качествам АК-74 очень похож на американскую автоматическую винтовку М-16.

Т-62 можно эффективно использовать только на юге и западе Афганистана, так как для всей остальной горной территории страны он очень широкий и тяжелый, портит узкие горные дороги — они осыпаются под его тяжестью, а выведенный из строя танк полностью закрывает проезд. Менее тяжелый и широкий Т-34 — танк Второй мировой войны — больше подходит для горного Афганистана. А вот БМП-2 в горах везде можно использовать — хорошая машина.

- Вы были свидетелем того, как воюют американцы и русские. Можете сравнить боеспособность тех и других?

- По технике и технологиям американцы, конечно, впереди всех. Но американские солдаты зарабатывают по несколько тысяч долларов в месяц и, получаяющие столь крупные суммы, вряд ли хотят умирать. Поэтому русские солдаты лучше. Я так говорю не потому, что сейчас нахожусь здесь, в России. Во время войны в Панджшере погибло много советских военнослужащих. Наши моджахеды тогда между собой говорили: «Шурави — хорошие солдаты!» А все потому, что нам никогда не удавалось взять их в плен — они до конца бились. Хотя вообще пленных у нас было много, их мы в основном захватывали в Баграме, на Саланге, куда они наведывались в сады — покушать гранат, яблок: Но в Панджшере, где шли самые тяжелые бои, русские не сдавались.

- В каких учебных заведениях обучают афганских офицеров?

- В 2003-2004 годах более 260 человек проходили обучение в России: в Москве, Санкт-Петербурге, Омске, Рязани — в основном, по специальностям Сухопутных войск. Причем все расходы на обучение оплачивала российская сторона. Около 250 человек получили военное образование в Италии, Турции, Индии, Пакистане. В Афганистане тоже действует военная академия в Кабуле. Все ее расходы взяли на себя американцы, а преподают в ней французские, итальянские, британские офицеры — многие страны нам помогают сегодня создавать армию. Естественно, преподаватели-афганцы тоже есть.

- А кто сегодня охраняет руководство Афганистана и, в частности президента? По-прежнему американцы?

- Да, конечно.

- Почему же президент не полагается на собственную армию?

- Этот вопрос надо задать господину Карзаю — почему он не верит нашей армии.

- Где талибы чаще всего совершают диверсии и теракты?

- В провинциях Пактия, Пактика, Кандагар, Заболь — на юге и юго-востоке Афганистана, где проходит граница с Пакистаном. Конечно, теракты совершаются и возле Кабула, но там меньше. Сейчас талибы действуют маленькими группами по 5 человек, не более: минируют дороги, обстреливают машины, нападают и на иностранных военных, и на афганцев, но на гражданских водителей чаще. Или по ночам заходят в населенные пункты, где угрожают людям. Например, сжигают какую-то школу, убивают старенького местного сторожа, который не может себя защитить, и уходят.

- Насколько эффективны операции американцев против талибов? Как вы оцениваете их действия?

- Я не могу поставить им оценку, потому что эта война против талибов будет длиться не год-два-три, а неопределенно долго. И вот почему. Все борются с талибами внутри Афганистана, бомбят с воздуха и обстреливают артиллерией нашу территорию, объясняя, что их надо искать в горах на границе между Афганистаном и Пакистаном. Американцы и неамериканцы 3 года ищут Бен Ладена и муллу Омара, но в целом безрезультатно. И даже если завтра на помощь придут спецподразделения из Китая или России, которые хорошо знают местность, конкретного результата тоже не будет, поскольку сейчас наша граница практически везде открыта для международных террористов — они приезжают откуда угодно, делают, что хотят, и без проблем уезжают обратно.

Большинство угроз исходит с пакистанской территории, но не только потому, что протяженность нашей границы с Пакистаном составляет 2300 км. В течение трех лет — с тех пор, как господин Карзай находится у власти, — мы освободили из наших тюрем 1500 пакистанцев. По 200-300 человек мы каждый месяц отправляем в Пакистан. Это люди, которые воевали на стороне талибов в Афганистане и которых мы в ходе боев взяли в плен. А в течение всей войны мы взяли в плен несколько тысяч пакистанцев! Вот и подумайте, сколько же вообще граждан Пакистана участвовало в войне на стороне талибов? По нашим данным, 25% воевавших с нами талибов были террористами-наемниками из других стран: пакистанцы, чеченцы, узбеки, арабы и другие.

- А сколько еще пленных талибов сегодня в афганских тюрьмах?

- Точно не знаю, но думаю, что больше тысячи. Их потихоньку освобождают. Были случаи, когда одних и тех же людей американцы ловили повторно — потому что талибы почти беспрепятственно перемещаются из Пакистана в Афганистан и обратно. Реальные результаты борьбы с движением «Талибан» и «Аль-Каидой» появятся только тогда, когда, во-первых, будет реально закрыта граница между Афганистаном и Пакистаном. (Я уже говорил, что для этого нам нужно много солдат.) А во-вторых, Пакистан должен перестать оказывать поддержку антиправительственным отрядам.

- То есть Пакистан должен поменять свое отношение к талибам?

- Конечно! Но пока Пакистан все еще продолжает заигрывать с Афганистаном. Мушарраф постоянно говорит: «У нас талибов нет, «Аль-Каиды» нет, Бен Ладена нет, где находится мулла Омар мы тоже не знаем…».

- А где они на самом деле, по вашим данным?

- Да конечно же, в Пакистане! Если вы сейчас поедете, например, в Пешавар, то увидите там талибов везде. И все знают, что талибы свободно гуляют в Пакистане. И я знаю пакистанцев, которые снабжают их оружием, деньгами, сообщают, где, когда и как можно будет без труда пересечь границу с Афганистаном. Я также знаю, что и Бен Ладен, и мулла Омар сейчас, скорее всего, находятся в Исламабаде, где тоже гуляют без особых проблем! А все потому, что Пакистан ведет с Афганистаном двойную игру!

- Предположим, США и страны НАТО завтра выведут свои войска из Афганистана, тогда талибы вновь захватят государственную власть?

- Начнется борьба государства с «Талибаном» и «Аль-Каидой». Сразу. Образно говоря, в 11.00 талибы еще будут сидеть тихо-мирно, а в 12.00 с их стороны уже может последовать удар. То есть будет война, но власть наши враги не захватят.

Как они будут организовывать свои дальнейшие действия, трудно сказать, потому что сейчас многие бывшие талибы вряд ли пожелают возвращаться обратно в прошлое. Но разделение людей на два фронта обязательно произойдет. Но это, как вы говорите, предположение, потому что американцы и представители других стран, приславшие своих военнослужащих в Афганистан, хотят видеть в нем стабильную страну, а не центр международного терроризма. И мы очень надеемся на то, что они помогут нам создать такую армию, которая сможет защитить государство от разных угроз. Хотя этот процесс будет долгим.

Источник: ВПК

Без рубрики