» История повторяется

Опубликовано: 01.11.2008 14:13 Печать

Автор: КОСТЫРЯ Анатолий

Об авторе: Анатолий Арсентьевич Костыря — доктор исторических наук, профессор, научный консультант Украинского Союза ветеранов Афганистана (воинов–интернационалистов) (УСВА).

От редакции: Эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Костыря Анатолий Арсентьевич закончил историографическое, источниковедческое и библиографическое исследование военно-политической спецоперации СССР 1979-1989 годов в Афганистане. Три части монографии, по существу, три самостоятельных исследования. Объединение их в одно издание позволяет достичь научной цели комплексно, на междисциплинарном уровне проанализировать этапы становления и развития историографии темы, оценить достигнутый уровень изучения и освещения спецоперации, современное состояние источниковедческой базы исследований, наиболее полно представить систематизированную библиографию спецоперации. Книга готовится к изданию. Однако мы сочли возможным представить широкому кругу читателей ее заключительную часть, так как в ней содержится своеобразная перекличка с некоторыми материалами портала.


***

Размышляя над заключением, подводящим итог проведенному историографическому, источниковедческому и библиографическому исследованию спецоперации СССР 1979-1989 гг. в Афганистане, внимание привлекла не только содержанием, но и симптоматичностью заметка, размещенная 16 сентября 2008 года на информационном портале «Афганистан.Ру». Она проинформировала об обсуждении депутатами Московской городской Думы обращения законодательного собрания Амурской области к Совету Федерации и Государственной думе РФ с просьбой принять меры «к изменению в общественном сознании оценки ввода войск в Афганистан».

Необходимость их обосновывается тем, что постановление II съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 года «О политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистане в декабре 1979 года» и публикации в прессе «наложили клеймо на каждого из «афганцев», перечеркнули их подвиги и службу в Афганистане». Принятие мер, по мнению авторов обращения, «восстановит справедливость в отношении военнослужащих и других лиц, входивших в состав контингента советских войск в Афганистане, а также членов их семей» (/doc/12909.html).

Глубинный смысл содержания заметки, ее симптоматичность просматривается нами по нескольким аспектам. Во-первых, «брожение» среди участников боевых действий в Афганистане по поводу необъективных интерпретаций спецоперации, фактических неточностей, тенденциозности ее освещения вышло на государственный уровень. Во-вторых, в связи с приближающимися 20-летием вывода и 30-летием ввода ОКСВ в Афганистан подобные обращения, видимо, приобретут характер массового явления на территории бывшего СССР. В-третьих, обращение свидетельствует о продолжающемся влиянии советского типа мышления на практические действия. О последнем подробнее.

История повторяется. Достаточно вспомнить накал политических страстей конца 1980 — начала 1990 гг. Одни создавали парламентские комиссии для суда над советским прошлым и КПСС, поскольку настоящее оказалось «не там» и «не такое». Оппоненты стремились защитить это прошлое специальными указами, не желая «поступаться принципами». Одновременно катастрофически уменьшалось число охотников черпать силу и оптимизм не на митингах, не в разнопартийно заангажированной публицистике, а в знании. А оно, под перьями политических конъюнктурщиков, превращалось в необъективное знание о непредсказуемом прошлом. Освещение спецоперации СССР в Афганистане сыграло в этом превращении не последнюю роль.

Анализ материалов II съезда народных депутатов СССР, в т. ч. канонического текста постановления «О политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан в декабре 1979 года» указывает на отсутствие четкости в оценке, но наличие потенциала двойственного толкования. Заметим, что если бы не выступление на съезде великого артиста К.Лаврова, то не было бы даже такой невнятной оценки решения о вводе войск. Подчеркнем, выступление артиста, а не одного из 200 народных депутатов-«афганцев», сидящих тогда в зале заседаний, для которых оценка спецоперации была тождественна оценке прожитого ими в Афганистане отрезка жизни. Понимание этого, видимо, пришло с жизненным опытом и теперь речь ведется о мерах, способных изменить негативный сегмент общественного мнения о спецоперации и ее участниках.

Анализ более 900 историографических источников свидетельствует о том, что, во-первых, текст постановления съезда не мог оказать такого массированного отрицательного влияния на общество, предписываемое ему депутатами двух субъектов РФ; во-вторых, негативное воздействие на общество оказали (и оказывают) научно необъективные, политически тенденциозные интерпретации постановления съезда, переход в постсоветский период значительной части отечественных авторов в изучении и освещении проблематики спецоперации на зарубежную методологию, оставшуюся на прежних позициях очернения СССР и отбеливания, восхваления США и западных демократий. И, в-третьих, значительным является вклад многих авторов-участников боевых действий в формирование негативной оценки спецоперации и ее участников. Получается, необходимы меры по защите «афганцев» от «афганцев»?!

Все значительно проще и сложнее. И в этом диалектика, которой так не хватает постсоветским исследованиям спецоперации. Почти в пыль растерли советское семидесятилетнее прошлое жерновами сотен томов, якобы, раскрывающих «преступления тоталитарного режима», а, оно — советское прошлое, обруганное и оболганное, усердно отвергаемое, но не изжитое выглядывает из каждого нашего слова и поступка.

Обращение к «верхам» из этой советской «серии», от оставшейся от советских времен святой наивности и уверенности в то, что вот ЦК КПСС (а сейчас Госдума) примет нужное решение и в одночасье исчезнут все проблемы. Однако принятием «правильного» указа или постановления вопросы не решить. Его еще нужно реализовать, обеспечив выполнение организационно, кадрово, финансово. Но все гораздо проблематичнее в духовной сфере, где нельзя изменить общественное мнение указами, постановлениями, даже приказами, отданными своим бывшим подчиненным. Повлиять на общественную оценку спецоперации и ее участников реально только путем убеждения объективными научными разработками, поднимающими уровень обыденного сознания и понимания исторических процессов на более высокий уровень — научный. Научное знание о спецоперации если не оставляет места всевозможным «сенсациям» о ней, передергиванию фактов, недобросовестным, конъюнктурным изданиям и публикациям, то хотя бы лишает их перспективы длительного существования в качестве «промывателя» умов и сознания.

Пока же, по нашей оценке, научный потенциал воздействия на общественное мнение крайне ограничен. Так, анализ корпуса историографических источников показывает наличие не более 2% монографий от общего числа опубликованных книг, раскрывающих или затрагивающих отдельные проблемы спецоперации. Безконцептуальная эклектичность большинства работ по теме, полемика по любому сюжету спецоперации (даже по научно доказанным фактам и данным), кроме даты окончательного вывода ОКСВ, отсутствие монографических, обобщающих трудов с обще приемлемой, преемственной, объединяющей концепцией и методологией прямо проецируется на освещение спецоперации в учебной исторической литературе. Здесь учебно-воспитательные потери уже определяются только по максимуму.

Источниковедческий анализ показывает ничтожно малую часть введенных в научный оборот документов из существующего массивного корпуса архивных источников по спецоперации. Современное состояние архивного дела с сохранившимся архаизированным разрешительным механизмом допуска исследователей к архивам указывает на далекие будущие времена появления фундаментальных научных разработок как по параметрам спецоперации, так и с анализом конфликта в Афганистане и вокруг него с участием НДПА и СССР, с одной стороны, и незаконных вооруженных формирований антиправительственных партий и организаций Афганистана, США и латентной международной коалиции, с другой.

Многие авторы, пишущие о спецоперации, видят ограничители исследований по теме в современном заполитизированном отношении к спецоперации и ее участникам, в нынешнем состоянии архивного дела и книгоиздательства. Это верно, но отчасти. По большому, комплексному счету, все опять упирается в советское прошлое. Простота исторических объяснений — хуже воровства. Наиболее легко прошла замена плюсов на минусы и минусов на плюсы в оценке прошлого, переход с позиции «интернационального долга» на «ошибку». Труднее оказалось подняться над политическими пристрастиями и почувствовать многомерность истории, ее историософское содержание, диалектизировать изучение и освещение спецоперации и передать это ее диалектическое понимание обществу, сохранить преемственность той историографии, в которой главную роль играют не только и не столько психологические, физические особенности лидеров, различия и особенности политической системы СССР, альтернативы вводу ОКСВ, но и важнейшее значение имеют также необходимости в конкретных детерминантах конкретной исторической ситуации, конкретного исторического периода эпохи «холодной войны» с мировым кондоминатом сверхдержав.

В советское время авторы методологически объясняли историческое развитие материальными и структурными, идеологическими детерминантами, а в постсоветский период акцентируют внимание исключительно на здоровье лидеров, принявших решение о спецоперации, на выборе альтернатив, случайностях, втягивании СССР в спецоперацию, не задумываясь об их взаимосвязи. На наш взгляд, значительно актуальнее разобраться не в том, кто принял решение о вводе ОКСВ, а почему оно было принято. Только диалектический, комплексный, системный анализ элементной базы всех параметров от геополитического до индивидуальных особенностей лидеров может дать полную и объективную картину.

Очевидно, что новый взгляд на прошлое невозможен как без освобождения от прежних идеологических шор, так и без восстановления утраченных балансов и перспективных научных подходов предшественников к изучению спецоперации. Найти методологические, концептуальные, методические и даже фактологические балансы в советском прошлом и постсоветском настоящем — это значит обеспечить объективное научное, комплексное изучение и освещение спецоперации, не подвластное ветрам политической конъюнктуры. Однако этого недостаточно, пока существуют ограничители комплексного исследования спецоперации, заложенные, прежде всего, в нынешнем состоянии архивного дела.

Поэтому если уж инициировать указ о мерах «к изменению в общественном сознании оценки ввода войск в Афганистан», то следует незамедлительно ходатайствовать об открытии архивов, утверждении межгосударственного (в рамках СНГ) плана исследований, их координации, долевом финансировании исследований и книгоиздательства по проблематике спецоперации. Необходимо фундаментальное историко-политологическое исследование по параметрам спецоперации, подготовленное авторским межнациональным разнопрофильным коллективом профессионалов в своей области знаний (без почетных председателей), деятельность которого будет обеспечена государственным финансированием и поддержкой. Важно, чтобы оно стало объективным исследованием, отдающим дань уважения мужеству и героизму живых и павших участников спецоперации с обеих сторон, раскрывающим и тенденциозность, и правдивость зарубежной и советской, постсоветской историографии, отсевающим идеологические плевелы от зерен фактической правды, показывающим отличие сегодняшних ковровых бомбардировок НАТО от боевых действий ОКСВ в Афганистане. Основой для такого исследования должны стать книги по видам и родам войск, службам ОКСВ, исторические очерки о боевом пути 40-й армии, ее соединений и частей, сборники документов, в т. ч., и личных архивов (при доброй воле архивохранителей), хрестоматии документов. Нужна полная энциклопедия или словарь-справочник о спецоперации. Подобное издание важно не только само по себе, а как обязательный экземпляр учебного пособия в каждой школе, каждом вузе, в каждой библиотеке от центральной до районной. Нужны не только новые научные труды, но аккумулирование и развитие перспективных, объективных научных наработок предшественников.

Для изменения общественного мнения важны: создание в центральных национальных библиотеках специальных «афганских» фондов, собрание полной «афганской» библиотеки, издание полного аннотированного, а лучше реферированного указателя книг, статей как по общим проблемам, так и по параметрам спецоперации; открытие в Интернете портала «История спецоперации»; расширение сети музеев, экспозиций в музеях; регулярные уроки мужества в учебных заведениях в годовщины вывода ОКСВ, проведение которых обеспечить содержательно и методически; включение в учебные планы, в тексты учебников, учебных пособий по новейшей, политической, военной истории тематики спецоперации; подготовка кадров историков, политологов, конфликтологов, террологов по афганской проблематике; введение поощрительных премий за разработку тематики спецоперации участникам школьных олимпиад, конкурсов школьных сочинений, конкурсов студенческих научных работ.

Реализация предложенных конкретных мер по активизации и углублению комплексного научного изучения и освещения спецоперации, сложнее и длительнее, чем указы и законы. Однако, только методом убеждения объективными исследованиями, а не опусами, в которых не просто желание, а практическое действие части отечественных исследователей (среди которых немало и «афганцев») превзойти западных в искажении, фальсификации прошлого, можно повлиять на общественное мнение относительно оценки спецоперации и ее участников. Иного не дано.

Очень важно и также симптоматично, что это понимают, к примеру, участники круглого стола «Открытый микрофон», организованного 30 октября этого года Российским союзом ветеранов Афганистана (РСВА) с целью обсуждения проблемы объективного освещения спецоперации.
Фото: wikimedia.org


Быстрая доставка материалов в Telegram

«Афганцы»

Другие материалы

Главные темы

Авторы

ДУБНОВ Аркадий
Александр КНЯЗЕВ
Ольга МИТРОФАНЕНКОВА
Джафар Хакпанах
ИСКАНДАРОВ Косимшо
Олеся ЕМЕЛЬЯНОВА
Все авторы