» Кабул меняет акценты в своей иранской стратегии

Опубликовано: 05.11.2007 07:52 Печать

Автор: СЕРЕНКО Андрей

Об авторе: журналист, эксперт информационного портала «Афганистан.Ру».

Отношения Тегерана и Кабула вступили в кризисный период. Все больше афганских политиков начинают публично поддерживать линию Вашингтона и Лондона, которые уже более полугода обвиняют Иран в помощи талибам в Афганистане. Официальный Кабул и, прежде всего, президент Хамид Карзай, до последнего времени опровергавший наличие «иранского следа» в рядах непримиримой оппозиции, стал более осторожен в своих заявлениях.

Точкой разлома большинство экспертов считают 26 октября, когда президент Хамид Карзай побывал в Лондоне с официальным визитом. Конечно, вряд ли можно говорить о том, что афганский президент зашел в кабинет британского премьера с одним мнением на счет иранского соседа, а вышел из него с другим. Тем не менее, именно после лондонских встреч Хамид Карзай стал более сдержан в позитивных оценках Тегерана, которых придерживался до сих пор. Еще 21 октября, за пять дней до поездки в Великобританию, после переговоров с иранским министром иностранных дел Манучехром Мотаки на Гератском саммите руководителей МИД стран-участниц ЭКО, афганский президент заявил, что иностранная пропаганда, направленная против Ирана, не должна портить отношения между Кабулом и Тегераном. Гератское заявление Карзая стала апофеозом многочисленных опровержений со стороны официального Кабула утверждений западных политиков и журналистов о возможной причастности Ирана к поставкам оружия боевиком движения Талибан в Афганистане. До этого момента, пожалуй, только министр обороны Афганистана Абдул Рахим Вардак позволял себе подыгрывать американцам и англичанам, признавая возможность «иранского следа» в снабжении оружием непримиримой оппозиции.

Ситуация заметно изменилась после того, как Хамид Карзай вступил на британский остров. Уже 26 октября, завершив переговоры с лондонскими политиками, Карзай выразил озабоченность появлением множества сообщений в средствах массовой информации о причастности Тегерана к поставкам оружия талибам. При этом, правда, афганский президент отметил, что пока у афганских властей нет сведений, подтверждающих эти опасения.

Одновременно с президентом Афганистана тему «иранского следа» подхватили и афганские парламентарии. Депутат верхней палаты афганского парламента Мохаммад Ханиф Ханифи, представляющий в сенате страны южную провинцию Урузган, в интервью афганским СМИ заявил, что боевики движения Талибан получают из Ирана средства ПВО нового типа. «Боевики получили новые виды мобильных противовоздушных установок и противотанковых минометов», — заявил сенатор. По словам Ханифи, афганские полицейские в провинции Урузган недавно ознакомили его с захваченной у боевиков противовоздушной установкой с иранской маркировкой. Сенатор Ханифи также заявил, что на территории Ирана существует тренировочные базы для подготовки боевиков, которые затем проникают в Афганистан и воюют против правительственных войск и сил западной коалиции.

Несколько позже разоблачительные заявления сенатора Ханифи подтвердил депутат нижней палаты афганского парламента от провинции Герата Ахмад Бехзад. Он заявил, что талибы проходят обучение в иранских лагерях, организованных исламской национальной гвардией неподалеку от афганской границы.

Наконец, 29 октября сразу в нескольких государственных афганских СМИ появилась информация о том, что на территории Ирана, неподалеку от афганских городов Герат и Фарах существуют тренировочные базы по подготовке боевиков-террористов. Государственная афганская пресса со ссылкой на анонимные источники в правоохранительных структурах страны, сообщила также об участившихся случаях посещения Ирана некоторыми полевыми командирами и лидерами талибов. Следует отметить, что случаи поездок представителей Талибана в Иран фиксировались и ранее. В конце июня 2007 года американский генерал Карл Айкенберри на конференции Совета Евро-Атлантического партнерства (СЕАП) НАТО в македонском городе Охриде подтвердил, что несколько командиров талибов на протяжении длительного времени ведут диалог с влиятельными политиками в Тегеране.

Заявления афганских и западных политиков о тесном контакте ряда лидеров Талибана и иранских властей были дополнены резким обострением военно-политической обстановки в провинции Фарах осенью 2007 года. Активность и успешность действий боевиков-талибов в этой западной афганской провинции, граничащей с Ираном, фиксировалась уже в сентябре. Именно в Фарахе боевая активность талибов была наиболее эффективной: при минимальных потерях они наносили максимальный урон силам НАТО и афганской национальной армии. В октябре эта тенденция сохранилась: талибам удалось овладеть одним им районов провинции Фарах – городом Гулистан и прилегающей к нему территорией, которые расположены в непосредственной близости от провинции Гельманд. Учитывая особый статус Гельманда (Талибан контролирует большую часть этой провинции, успешно противодействуя британским войскам), можно предположить, что речь идет о попытке гельмандской группировки талибов расширить зону контроля также на Фарах, создав новый юго-западный фронт сопротивления официальному Кабулу в ирано-афганском пограничье. Начиная с 30 октября, войска НАТО и афганской армии пытаются выбить талибов из Гулистана, однако, несмотря на значительные потери среди боевиков (по состоянию на 2 ноября убито свыше 50 талибов), натовцам пока не удается решить эту задачу.

Очевидно, что усиление боевой активности талибов на афганской территории вдоль ирано-афганской границы выгодно Тегерану, не исключающего американского нападения. Новый юго-западный фронт талибов, сформированный в провинциях Гельманд, Фарах и Герат против американцев и их западных союзников, станет своеобразным щитом, прикрывающим иранскую границу с востока.

На фоне эскалации напряженности в ирано-афганском пограничье и усилившихся антииранских заявлений западных и афганских политиков, озвучивших тему «иранского следа» в поставках оружия боевикам непримиримой оппозиции, у Хамида Карзая практически не оставалось другого выхода, как осторожно к этим заявлениям присоединиться. Осторожно, потому что афганскому президенту вряд ли хочется доводить дело до неконтролируемого обострения ситуации и, тем более, до разрыва дипломатических отношений Кабула и Тегерана. Не реагировать, однако, совсем было также нельзя. Тем более, что в последнее время Тегеран проводит, мягко говоря, не вполне дружескую религиозно-этническую политику в приграничных афганских провинциях.

Ряд афганских политиков сейчас обвиняют Иран в попытке повлиять на этнический состав приграничных афганских городов Герат и Фарах, создав в них достаточно мощные шиитские резервации. В качестве примера можно привести провинцию Герат, где, по оценкам ряда экспертов, при содействии Ирана в последние годы поселилось большое количество афганцев-хазарейцев. Афганские беженцы хазарейцы-шииты переезжают из соседнего Ирана в Герат, где покупают земельные участки и налаживают быт, постепенно усиливая свои позиции среди коренного гератского населения – таджиков и пуштунов -суннитов. Большой поток переселенцев-шиитов из Ирана в провинцию Герат около года назад стал причиной возмущения горожан, которое переросло в массовые беспорядки в городе Герате. Тогда же выяснилось, что переселенцы-хазарейцы имеют собственные неплохо вооруженные боевые группы, которые способны терроризировать коренное население.

Начиная с весны 2007 года Иран активизировал переселение в Герат и Фарах новых партий афганских беженцев, едва не спровоцировав в этих провинциях гуманитарную катастрофу. Волна переселенцев из Ирана стала одной из формальных причин весеннего локального правительственного кризиса в Кабуле: депутаты афганского парламента проголосовали за отставку министра иностранных дел ИРА Рангина Дадфара Спанты за то, что МИД страны не смог предотвратить недружественную акцию с иранской стороны.

Уже 1 ноября афганские власти назвали «не совместимыми с международными нормами» решение Ирана о депортации афганских беженцев. В сообщении афганского МИДа также говорится, что «с учетом сложившихся добрососедских отношений между двумя странами», Афганистан вправе рассчитывать на пересмотр решения Тегерана. Однако вряд ли подобные заявления остановят курс иранского правительства на создание шиитских резерваций в афганском пограничье из числа беженцев-хазарейцев.

Тем не менее, в этой ситуации осторожные антииранские заявления Хамида Карзая выглядят уместными. Вполне вероятно, что официальный Кабул, высказывая озабоченность слухами об «иранском следе» в поставках оружия талибам, пытается тем самым обратить внимание Тегерана на необходимость принятия мер для предотвращения гуманитарной катастрофы в западных афганских провинциях, связанных с увеличением количества беженцев, и для более активного участия в нормализации обстановки в ирано-афганском пограничье.

Впрочем, у западных партнеров Кабула могут быть свои собственные интересы, связанные с эскалацией напряженности в ирано-афганских отношениях. И эта заинтересованность вполне способна привести не только к более активному использованию антииранской риторики кабульскими официальными лицами, но и к изменению иранской стратегии Афганистана в целом.

До лондонского вояжа Хамида Карзая отношения между афганским и иранским президентами развивались динамично и весьма позитивно. Карзай и Ахмадинежад неоднократно встречались друг с другом, в том числе и на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Интенсивные контакты лидеров Афганистана и Ирана происходили на фоне охлаждения отношений Ирана и западных стран и не могли не вызывать раздражения в Вашингтоне. Терпение американцев лопнуло в октябре и лондонские встречи Хамида Карзая, по мнению некоторых экспертов, были использованы для того, чтобы настойчиво убедить афганского президента в необходимости «вписаться в западный политический контекст».

Вряд ли американцы и их союзники заинтересованы в разрыве отношений между Кабулом и Тегераном: несмотря на негативное отношение к Ахмадинежаду, в Вашингтоне не могут не понимать, что «холодная война» между Ираном и Афганистаном немедленно обернется еще большим ростом военной напряженности на западных афганских границах, чем это происходит сегодня. А расплачиваться за напряженность в Афганистане, как известно, приходится именно силам западной коалиции.

Кроме этого, Иран является соседом Афганистана, и любые попытки поставить между двумя государствами «железный занавес», обречены на провал. Если же это все-таки произойдет, Кабул неизбежно станет искать поддержку у других своих соседей (поскольку только на ограниченный западный контингент опираться он не может). И тогда вместо Тегерана роль «доброго соседа» для Кабула могут начать играть Китай, Россия, союзный им Казахстан или даже ШОС в целом. Вряд ли это понравится американцам.

Вашингтон и его ближайший партнер в восточных проектах — Лондон сегодня заинтересованы в корректировке иранской стратегии Афганистана, в том, чтобы продолжать определять динамику и акценты этой стратегии. Это актуально в связи с новыми политическими подходами к иранской проблеме, которые демонстрируют США в последнее время. Американцы, не сумев достичь самостоятельно поставленных целей в противостоянии с Тегераном, занялись проблемой международной изоляции Ирана и, одновременно, поиском посредников, с помощью которых рассчитывают повлиять на политический курс президента Ахмадинежада. Одним из таких посредников они выбрали Россию, предложив ей, взамен на решение проблемы иранского ядерного досье, преференции, связанные с ВТО, отменой ограничений в сфере торговли и т.д. Весьма вероятно, что Афганистан также может стать «иранским посредником» для Вашингтона (хотя и с менее масштабными задачами, чем Россия). Во всяком случае, несомненно, что кабульский фактор играет не последнюю роль в организации механизмов американского воздействия на Тегеран. Поэтому, вероятно, и возникла необходимость в корректировке нынешнего «безоглядного позитива» в ирано-афганских отношениях, в его смене на более сдержанную стратегию.

Совпадение интересов американцев (ограничение Тегерана и поиск механизмов воздействия на него), Кабула (предотвращение эскалации напряженности на юго-западе страны), региональных афганских элит (недопущение укрепления шиитских анклавов в Герате и Фарахе), представляющих западные и южные афганские провинции позволяет говорить о том, что смена акцентов в иранской политике Афганистана является делом решенным. Едва ли не единственной проблемой в этом вопросе являются личные комплиментарные отношения между Хамидом Карзаем и Ахмадинежадом. Их корректировкой, похоже, и занимались эмиссары Белого дома во время октябрьской лондонской поездки афганского президента. И, судя по всему, не безуспешно.
Фото: rferl.org


Быстрая доставка материалов в Telegram

Политика

Другие материалы

Главные темы

Авторы

Омар НЕССАР
Александр КНЯЗЕВ
КАДИРИ Хомаюн
ПЛАСТУН Владимир
МОХАММАД Дауд
ТАРИН Мирвайс
Все авторы